Запасная жена - [18]

— Маша, ты меня слышишь???

Я очнулась только тогда, когда почувствовала, что кто-то довольно сильно трясет меня за плечи.

— Маша, тебе плохо? Маша?!

Я удивленно посмотрела на Анатолия и постаралась вернуться в реальность.

— Маша, тебе плохо? — Во взгляде Анатолия читался испуг. — Тебе плохо?

— С чего вы взяли?

— С того, что мы уже приехали в аэропорт. Вот уже битых пять минут я пытаюсь достучаться до твоего сознания. Ты сидишь, смотришь в одну точку и совершенно меня не слышишь. Ты даже вообще ни на что не реагируешь. Ты просто замкнулась в себе. И почему ты называешь меня на «вы»? Мы ведь с тобой уже перешли на ты.

— Прости, я еще не привыкла.

Я посмотрела на водителя, с интересом наблюдающего за мной в зеркало заднего вида, и отвела глаза в сторону.

— Маша, тебе плохо? — никак не мог успокоиться Анатолий, и впрямь не на шутку перепугавшийся.

— Нет, мне хорошо, — именно с этими словами я окончательно вернулась в реальность. — Я просто задумалась.

— Я первый раз вижу, чтобы человек мог так задуматься.

— Как?

— Так, чтобы полностью отключиться от внешнего мира. Я и не думал, что такое возможно.

Чтобы скоротать время до вылета, в аэропорту мы зашли в небольшой ресторанчик и заказали по чашечке кофе. Едва у нас приняли заказ, как по трансляции объявили о задержке нашего рейса, и мы поняли, что в этом ресторанчике нам придется сидеть не один час. Анатолий заказал несколько блюд и, глядя на мое напряженное лицо, попытался меня разговорить. Мой спутник смотрел на меня с любопытством и задал вопрос, который, по всей вероятности, его очень сильно интересовал и даже томил.

— Маша, а о чем ты думала в машине? Что тебя беспокоит?

— Я думала о том, почему люди любят одних, а живут с другими, — совершенно спокойно ответила я.

— Не знаю. Наверно, это происходит потому, что многие люди безвольны и боятся что-либо изменить.

— Даже ради любви?

— Даже ради любви.

— Надо же, а мне всегда казалось, что ради любви человек может свернуть горы.

— Может, но только не каждый. Все зависит от человека. Один может свернуть горы только в своих фантазиях, боясь воплотить их в реальность, а другой найдет в себе силы, чтобы коренным образом поменять свою жизнь.

Сделав несколько глотков кофе, я вновь встретилась взглядом со своим спутником и тихо спросила:

— Толя, а как лучше всего убить любовь?

— Завести себе новую.

— Как это? Любовь же не картошка.

— Чтобы убить в себе старое чувство, нужно испытать новое.

— А как же насчет того, что любовь должна быть одна и на всю жизнь? Разве в этой жизни нельзя полюбить дважды?

— Это всего лишь красивые слова. Нужно знать, что в этой жизни может быть все. Буквально все. Даже в самых строгих правилах всегда бывают исключения. И почему ты не согласна с тем, что новое чувство может быть намного сильнее старого?

— Но если с этим согласиться, то получается, что старое чувство никогда не было настоящей любовью, а было только ее иллюзией?

— Мы очень часто принимаем влюбленность за любовь и только спустя какое-то время обретаем настоящее чувство, в котором есть только двое и совсем нет места для лжи. Почему у тебя нет веры в то, что дальше будет намного лучше, чем было раньше? Почему ты вбила себе в голову то, что самое хорошее уже прошло, что впереди только воспоминания об этом хорошем? Почему?

— Не знаю. Я не могу принять ту мысль, что на влюбленность можно потратить долгие годы. Я не могу с этим смириться.

— Ты потратила долгие годы на влюбленность только потому, что не искала новых чувств, потому что была слепо предана своему идеалу и не пыталась создать что-то новое.

— Я пыталась, и чем больше я пыталась, тем больше и больше понимала всю бесполезность своих попыток. Наверно, любовь от влюбленности отличается тем, что если ты по-настоящему любишь, то больше уже никогда и никого не сможешь полюбить, а если ты все же полюбил, то прошлое чувство было просто влюбленностью.

Анатолий рассмеялся, наклонился в мою сторону и убрал упавшую на мое лицо прядь волос.

— Машенька, не загружай свою прелестную головку гнетущими мыслями. Все разрешится само собой. Нам обоим нужно свыкнуться с мыслью, что нас не любили. Нас только использовали, но никогда не любили… Никогда. Говорят же, что лучше, чтобы любили тебя, чем любить самому. Мудрый француз Ларошфуко говорил, что из двух любящих один любит, а другой позволяет себя любить. Нам только позволяли… Только позволяли, и все… Ты едешь отдыхать и помни предписание своего психолога. Тебе необходимо завести курортный роман. Пусть не встретить любовь, а только курортный роман… Посмотри на меня. Я стараюсь прогнать из своего сердца все мысли и приготовить свою уставшую голову для достойного отдыха.

— Тебе проще, ты мужчина.

— И что? Ты хочешь сказать, что мужчины не умеют любить?

— Умеют, только любовь их полна эгоизма и жестокости. Они любят не женщину, они любят свою любовь.

— А мне кажется, что самая жестокая любовь исходит от женщин. Они слишком коварны и слишком эгоистичны. Они привыкли только брать все нахрапом, ничего не давая взамен. И ты знаешь, их любовь не только жестокая… Я даже не знаю, каким словом это можно назвать. Их любовь хамская. Они никогда не любят. Они вот именно что позволяют себя любить. Да и то до поры до времени… Пока не поймут, что взяли от мужчины все, что им нужно.