Запахи в жизни зверей - [45]

Ученые заметили интересную особенность: различные приспособления межвидового характера никогда не бывают во вред отдельной особи, а во внутривидовых адаптациях иногда наоборот — популяции, виду выгодно, а конкретному зайцу — нет. Среди обонятельных приспособлений больше вторых, то есть внутривидового характера.

Почему природа передумала. Мы уже говорили, что мозг животных сформировался из органа обоняния, поэтому обоняние для зверя нечто большее, чем просто орган чувств. Но почему у человека, происшедшего от животных, плохое обоняние? Говорят, это результат перехода к вертикальному положению тела. Но, по-моему, есть и другая причина. Запахи были хороши в начале развития, но потом природа попала в затруднительное положение.

Мы уже говорили, что обонятельные раздражители, в отличие от звуковых, зрительных и вкусовых, всегда конкретны и не поддаются обобщению, абстрагированию. Поэтому способность мозга к абстракции и обобщению — обязательное свойство высшего интеллекта, присущего человеку, не могла формироваться на основе запахов, природа которых, видимо, не способствует развитию высших форм рассудочной деятельности. Поэтому в процессе эволюции и произошла смена фундамента, на котором строилось развитие мозга, и зрительный анализатор в этом процессе стал вытеснять обонятельный. Природа передумала.

Самцы всех зверей реагируют на запахи более продолжительно, чем самки, но большей частью лишь в период гона. У обезьян же это наблюдается в течение круглого года, потому что их самцы готовы к спариванию всегда. С переходом на круглогодичное размножение обезьяны получили постоянный источник гормональной энергии, которая могла расходоваться на различные виды деятельности, в том числе и на умственную. Внимание, исследовательский инстинкт более развиты у животных с повышенными умственными способностями и служат основой зарождения интеллекта. Можно предположить, что круглогодичное размножение является прогрессивным фактором эволюции, и, вероятно, становление человека связано с ним.

На суд звероловов. Известно, что капля гранит долбит: даже малой силой, но действующей постоянно в одном направлении, можно сделать многое. Моя работа заняла немало лет. Копились факты. Все больше и больше появлялось проверенных камней, на которые можно было уверенно опереться, перебираясь через поток неизвестного. Стали понятны многие особенности отношения зверей к приманкам, казавшиеся загадочными в первую зиму, появилась возможность не только объяснять, но и советовать, рекомендовать.

Отобрав лучшее из многовекового охотничьего опыта привлечения зверей запахами и соединив это с собственными находками, мы с Иваном Ивановичем разработали несколько составов, ароматы которых были любезны звериному обонянию. После предварительных испытаний решили передать их на суд промысловых охотников. Снова заработала фабрика звериной парфюмерии. Опять — доставание нужных веществ, склянок, пробок, этикеток, суета отправки теперь уже не десятков и сотен, а тысяч баночек с манящими жидкостями, пастами, порошками.

Ждем результатов. С волнением вскрываем первые письма. Вот отрывок одного из них: «Наша бригада состояла из трех человек. Получив Вашу посылку, я скрыл от товарищей это в расчете на более эффективную проверку действия приманок. Первые 6 дней я применял приманки один, а остальные охотники охотились как обычно. Все равно добыча шла у нас в общий котел. Капканов у всех было поровну — по 20 штук. За 6 дней охоты у меня было 14 лисиц, а у моих напарников только 5 и 3 — всего 8. Когда польза приманок для меня стала очевидной, я открыл секрет своим товарищам (пришлось выслушать от них не совсем лестные укоры) и раздал им флаконы с приманкой».

Нельзя сказать, что успех был абсолютным: иногда приманка не срабатывала, но чаще всего это случалось у неопытных начинающих звероловов, которые не удосуживались очищать капканы от заводской смазки, маскировать их или ставили их в сильные морозы. В основном же приманкам сопутствовал успех, иногда немалый. Многие охотники писали, что «зверь шел безотворотно». Я очень жалел, что эти письма не мог читать Виталий Андреевич, с которым мы начинали путь. Нелепая случайность оборвала жизнь этого интересного, незаурядного человека.

В разных амплуа. Подсчеты показали, что использование запаховых апеллентов, то есть пахучих приманок, повышало производительность труда охотников на 100 %, а иногда в 2, 3, а то и во много раз. Например, по данным научного сотрудника А. Т. Войлочникова, на добычу одного колонка приамурские охотники затрачивали в среднем 260 «капкано-суток». После применения нашей приманки этот срок сократился до 23 суток, то есть более чем в 10 раз. Кроме того, тяжелый труд зверолова стал легче.

Кормовые приманки на ветру и морозе быстро замерзают, высыхают, теряют запах, и зверь не обнаруживает их даже на близком расстоянии. Пахучая же приманка имеет значительно больший радиус действия, более стойка к действию мороза, легка, малогабаритна: с одним флаконом можно поставить до 50–100 и более капканов. Особенно полезна она при мелком и плотном снеге, когда зверь не придерживается своего старого следа и другие методы лова неэффективны, а также в местах, где снега нет совсем.