Запах Вереска - [278]

— Он не вернулся, потому что все еще опасен для тебя. И нам надо с этим что-то сделать до того, как о нем узнают.

Крист закатил глаза и, видя, что старший Валгири хоть и не успокоился, но и не сорвался с места, приказал опустить оружие. Он устало потер переносицу и направился к своей машине.

— Не знаю как вы, дедульки, но мне нужно выпить и проспаться, — проворчал он.

Но ни напиться, ни поспать Кристу так и не дали. Стоило им вернуться в особняк Валгири, как они тут же попали в мини-госпиталь, где орал и матерился Николас. Гоняя в хвост и в гриву своих весьма хорошеньких медсестричек и медбратиков. Выглядело это бальзамом на душу ровно до той минуты, пока не стало ясно, что безбашенный альфа разгулялся на славу.

Ребят Гора в клинике выхаживал целый батальон врачей, а здесь над семьей надрывался Эбот. Бойцов Криста уже увезли к остальным, а сам он, рявкнув на излишне рьяных девиц, рухнул в кресло по соседству с остальными Валгири и потянулся к манящему блеску виски. За что получил по «загребущим лапищам», и под нос ему сунули какой-то целебный отвар. Признаться, после того, как тебя мордой по асфальту протаскало двинувшееся мозгами древнее божество, целебным покажется даже мышьяк.

Крист устало откинулся в кресле и поморщился, задев сломанное плечо. Эбот уже наложил фиксирующую повязку и ворчал о твердолобости глупого человека. Готфрид хмыкнул и повернул голову в сторону кушетки, стоящей у горящего камина. На ней сейчас без сознания лежал Гор. У его изголовья в кресле сидел мрачный Кайрен и держал светящиеся золотым светом ладони у висков молодого оборотня. Рядом с которым сидел отец и крепко держал безвольную ладонь.

Выглядел Гор ужасно. Бледный, словно саван, с заострившимися чертами лица и черными кругами под глазами. Бескровные губы дрогнули и, выпустив больной стон, задрожали. Крист неотрывно смотрел на медленно приходящего в себя оборотня и старался не замечать, как каменеют собственные мышцы. Болело все. Начиная от кончиков волос и кончая пальцами ног. Его сознание плыло на зыбкой границе, но он все еще старался держать глаза открытыми. Он знал, что у него началось внутреннее кровотечение и что все признаки указывали на тяжелое сотрясение мозга. Вывихнутую руку он вправил еще час назад, но мышцы все еще сводило. Он смотрел на тень дрожащих ресниц на медленно наливающихся румянцем щеках Блэка и четко знал, что именно это сейчас помогает сосредоточиться.

— Глупый, безрассудный щенок, — раздраженно проворчал Кайрен, и Гор виновато прикрыл глаза, — совсем страх потерял идти против собственного альфы.

— Милорд… — хрипло пробормотал Гор, — простите меня, милорд… Но я должен был остановить вас.

— Не смей больше перечить моей воле и идти против моей силы! — рыкнул Кай, но рук своих так и не убрал, продолжая восстанавливать все то, что успел разрушить в разуме оборотня, — не тебе обуздывать мой гнев! Сегодня я смог остановиться, но что будет в следующий раз?! Не думаешь о собственной шкуре, так подумай об отце! Ты у него один, идиот!

Гор дернулся и почувствовал, как краской заливает все лицо. Он и слова не мог вымолвить от обжигающего стыда и вины перед отцом. Таким бледным и таким испуганным. Смотрящим на него больным взглядом. Он словно осунулся и посерел за одну ночь. Его ладони дрожали, но продолжали крепко стискивать пальцы неразумного сына. А ведь этот пустоголовый сын знал, что ему нельзя волноваться. Что смерть любимой женщины сильно подкосила его. А он пропадает на достаточно рисковых делах стаи, совсем позабыв, что сердце отца совсем потрепанное и его надо беречь.

— Прости меня, — чуть ли не срывающимся голосом шепчет он, лихорадочно смотря в глаза Джера, — пожалуйста, прости меня.

И пока Гор крепко обнимает дрожащие плечи отца, Крист смотрит на осунувшееся лицо Кайрена и хмыкает.

— Теперь я понимаю, почему он выбрал тебя, — произносит он.

— Еще двадцать минут, и ты умрешь, — не глядя в глаза человека, буднично бросает альфа и трет покалывающие ладони.

— Еще два дня — и я буду на ногах, — насмешливо тянет Крист и прикрывает глаза.

Он физически чувствует, как застывают все, кто слышит их. Он даже открывает глаза из любопытства. О, так и есть, а Эбот уже маньячно сверкает на него своими глазищами.

— Даже не мечтай, приятель, — криво скалится человек, — я тебе не экзотическая бабочка, чтобы тыкать меня иголками. Ани, скажи ему!

Анрис только странно усмехается и продолжает поглаживать волосы уснувшей дочери. Кай смотрит на них недоверчиво и, прищурившись, произносит:

— Я даже удивляться не стану, если ты сейчас скажешь, что тоже из небесной братии.

Смеяться Кристу больно. Он булькает и, вытерев кровь с уголка губ, со стоном тянет:

— Сволочь!

— Открыл Америку, — язвительно скалится Кай, но от Криста не скрывается то, с каким напряжением тот следит за его побитой тушкой.

— Вы с Аланом точно два сапога-пара, — улыбается Готфрид, — у меня сейчас мало времени. Меня отрубит на два дня. Если бы это был не Дагура, то к утру все затянулось бы. Запомни, что сейчас скажу. Повторять не буду и бегать с континента на континент за тобой — тем более. Сразу нашпигую транками