Запах Вереска - [27]

Очередной тяжелый вздох друга заставил страдальчески закатить глаза и все-таки слезть со своего насеста. Джулиан настолько ушел в свои мысли, что не сразу заметил нависшего над ним шефа. Тот недовольно цокнул языком и, не отрывая хмурого взгляда от отрешенного лица, произнес:

— Земля вызывает, сын мой. Подними очи свои ясные на меня, недостойного этого, — причем ехидства в голосе была целая тонна, — ты долго еще будешь бегать от Уолтера?

— Я не бегаю, — буркнул Джулиан и опять уткнулся в бумаги, — тебе что, делать нечего? Иди вон крась свой потолок.

— Как грубо, — хмыкнул дизайнер и уселся рядом с ним прямо на грязный пол, — я серьезно. Может, поговоришь с ним. Парень он не плохой.

— Ага, только трахает все, что движется, — не выдержал русоволосый.

— Тогда почему тебя не цапнул, когда ты пьяненький и очень даже готовенький был у него под боком? — насмешливо произнес блондин.

— Потому что я не двигался? — с притворным удивлением ответил друг и невинно хлопнул глазами.

Алан выдержал минуту и потом, хрюкнув, засмеялся. За все это время Джулиан впервые искренне улыбнулся. Салливан всегда на него так влиял.

— Ал, ты что, решил примерить на себя роль свахи? Или заинтересовала голубая сторона жизни? — по-кошачьи улыбнулся Джи-Джи.

— Упаси Боже! — открестился Алан, — мне мой натуральный окрас нравится больше.

Так, подшучивая друг над другом и вспоминая события четырехдневной давности, они отправились принимать очередную партию стройматериалов. Грузовик въехал в пыльный двор и остановился перед боковым входом замка. Стоило только появиться рабочим, как закипела работа. Это вконец заняло все мысли Джулиана и заставило выкинуть из головы прочно засевшие там сомнения. Особенно, когда симпатичный водитель подмигнул ему и расплылся во вполне понятной обольстительной улыбке.

Сам дизайнер в это время помогал разгружать ящики с краской. Насвистывая незамысловатую песенку очень даже похабного содержания. И где только успел услышать? При всем этом он совершенно не забывал ехидничать и подкалывать своего друга. Но постепенно разговор начал менять свое направление, пока не перешел на старших Валгири. Маркус был вне конкуренции. Здесь оба были единодушны — мужик что надо. А вот его брат вызвал нервный тик у блондина, когда о нем заговорили.

— Да, что у вас с ним?! — не выдержав после очередной гневной тирады друга, удивленно спросил Джулиан.

— Да, все просто, — оскалился Алан, и глаза его сверкнули льдом, — он ебет мой мозг, а я его нервы. Вот так весело живем.

— Ал, ты неисправим, — закатил глаза русоволосый парень, — он, между прочим, наш клиент. Забыл, с каким трудом его получилось убедить не останавливать работы?

Возмущенный блондин чуть не грохнул ящиком, который был в эту минуту у него в руках. Он раздраженно повел плечом и заговорил, чеканя каждое словно:

— Это не меняет того, что он эгоистичный, беспринципный, придурковатый…

Дальнейшие его слова совершенно не предвещали ничего хорошего для них обоих, потому что за спиной у бушующего дизайнера сейчас стоял и сверкал желтыми глазами очень злой Кайрен Валгири. А у побледневшего Джулиана резко зачесался копчик. Катастрофа была близка, как никогда прежде…

Флешбэк.

НИ-ЧЕ-ГО!!! Уже в который раз. Кайрен швырнул на стол очередную папку с досье и устало потер переносицу. Только напрасно потраченное время. Никаких зацепок, никаких сомнительных фактов. Биография Алана Салливана была чиста, как девственница в первую брачную ночь. Если, правда, не считать маленькие грешки. Но ведь все мы люди. И американец не был исключением. Сын Роберта и Арнелии Салливан. Получил высшее образование в Американском государственном университете архитектуры. Не был женат. Занимал должность главного дизайнера в фирме Амариллис. Единственный наследник многомиллионного состояния и отъявленный сердцеед, у чьих ног лежала любая женщина, которую он бы пожелал. И, вместе с этим, с полной человеческой родословной, в которой никогда не было даже намека хоть на какие-то «отклонения». Ни одно из сомнений Дианы не подтвердилось.

Что же касается самого Кайрена, то тот не упускал случая нахамить глупому мальчишке. Мужчину раздражало в нем все. Начиная от кончиков серебристых волос и заканчивая острым языком и отвратительным характером. И поэтому насмешки и издевки каждый раз становились более жестокими и циничными. Благо в чем-в чем, а в цинизме ему не было равных. Жизнь сделала из него прожженную сволочь. Так что, грех было не сломать зарвавшегося мальчишку. Кай ненавидел. Люто, страшно и беспросветно. За то, что наглый мальчишка посмел появиться в его доме. За то, что так нагло сунул нос туда, куда не следовало. За его высокомерие и ничтожность. Но в самую первую очередь за то, что он заставлял вспоминать. Только за одно это его стоило разорвать на кусочки.

Замок очень изменился. Он сиял своим прежним величием. Но вместе с этим появилось в этих стенах что-то новое. Бродя по восстановленному крылу, он полностью в этом убедился. Что совершенно не радовало его. Согласившись на эту авантюру, он отлично знал, к чему все это приведет. Будь его воля, и Блодхарт так и лежал бы сейчас в руинах, медленно прогнивая в грязном болоте.