Запах страха. Коллекция ужаса - [73]

— Может, сбежали, когда услышали, что мы приближаемся? — предположил Чет.

Разведчик резко развернулся, как будто только сейчас понял, что мы находимся рядом.

— Никаких фотографий. Фотографировать нельзя ничего. Это совершенно секретное задание! Попытаетесь что-то снять — будете расстреляны за измену.

Это звучало как-то уж слишком сурово, даже для Вьетнама. Капитан предложил отвести нас обратно к вертолету, но внимание разведчика уже снова обратилось к времянке.

— Вход должен быть где-то неподалеку. — Он обвел рукой территорию вокруг тента.

Капитан приказал своим людям обыскать местность, и через минуту был найден люк.

— Насколько точны ваши сведения? — Ван Димен заглянул в дыру, несмотря на попытки солдат оттащить его.

— Настолько, насколько они могут быть точны в районе Железного треугольника, — ответил разведчик. — Мы собрали детали… Но есть пробелы.

— Значит, вы не уверены, что ситуация контролируется?

— Мы считаем, что это так.

— Вы считаете, что это можно контролировать?

Губы разведчика сжались.

— Это в вашем ведении, не в моем.

Ван Димен повернулся к «серфингисту».

— Капитан, вы собираетесь послать своих людей зачищать эти туннели?

— Да, таков общий план.

— Но что, если цель нашей миссии находится там, внизу?

Капитан на какую-то секунду растерялся.

— Мне неизвестна цель нашей миссии, сэр.

Ван Димен посмотрел на разведчика.

— Нам нужно это знать, — сказал он.

— В таком случае я пойду с вами, — сказал Ван Димен капитану.

Следовало признать, что профессор не трус. Половина солдат во Вьетнаме по своей воле ни за что не полезла бы в ту дыру вместе с «туннельными крысами».

Они попытались его отговорить, принялись рассказывать душераздирающие истории о незаметных ловушках и снайперах в засадах, да только не подействовало.

— Если он туда полезет, нам тоже придется, — шепнул я Джастину.

— Ты что, рехнулся?

— Уилл прав, — вставил Ален. — То, что они ищут, наверняка находится внизу.

— Так почему бы нам не подождать здесь, пока они это не достанут? — как будто разговаривая с двумя идиотами, произнес Джастин.

— Под покрывалом или в коробке? — ответил я. — Хорошие фотографии получатся. На обложке «Лайф» особенно здорово будут смотреться.

Две «туннельные крысы» спустились в дыру, прежде чем Ван Димен протолкнулся к люку, чтобы идти третьим. Я, набравшись храбрости, прыгнул в люк сразу за ним. Меня охватило до нелепости отчетливое ощущение опасности, но я сказал себе, что за этим мы сюда и пришли.

Под землей, футах в шести от поверхности, шел горизонтальный туннель. Невысокий, и собака не пробежит. Я уже хотел лезть обратно, но, когда сзади спрыгнул очередной солдат, у меня не осталось выбора, кроме как ползти вперед. В туннеле было неимоверно душно, горячий воздух был наполнен тяжелым запахом земли и растений. Впереди в темноте копошились насекомые. С каждой минутой в этом тесном пространстве мне становилось все более не по себе. Клаустрофобию подогревало и то, что в любую секунду какая-нибудь хитрая ловушка могла похоронить меня здесь заживо. Потолок туннеля давил мне на спину, локти мои упирались в стены по обеим сторонам, из-за чего мне приходилось ползти, как животному. С каждым футом мне казалось, будто мое горло сжимается еще на полдюйма.

А потом Ван Димен неожиданно поднялся. Я последовал за ним так быстро, что чуть не сбил старика с ног. Мы находились в подземной комнате, достаточно большой, чтобы выпрямиться в полный рост. На сколоченном из досок столе догорала толстая невысокая свеча, у стен стояли винтовки.

— Не понимаю, — с тревогой в голосе сказал один из «туннельных крыс», — они бы не стали просто так бросать оружие.

— Если только это не ловушка, — подумал вслух другой из «туннельных крыс», после чего пожал плечами, выбрал наугад один из двух выходящих из комнаты туннелей и, зажав в зубах нож, пополз в выбранный.

— А что мы ищем, профессор? — рискнул спросить я.

Он улыбнулся, тепло, как мне показалось, понимающе.

— Тайны. — Он поводил у меня перед лицом длинным тонким пальцем. — И загадки.

Система туннелей представляла собой настоящий лабиринт. Ходы резко поворачивали и пересекались, то и дело выходя в комнаты, не отличимые от первой. Насколько я мог судить, мы проползли там несколько миль. И ощущение угрозы не уменьшалось, так что от необходимости постоянно быть настороже в груди у меня горел огонь, а каждая мышца ныла. От мысли, что каждая секунда может стать последней, меня тошнило. Я думал о взрывах в этом ограниченном пространстве, о жаре, об осколках. Думал о земле, которая забьет мне рот, горло. Думал о пистолете, выныривающем из темноты, чтобы выстрелить мне в висок. Об отравляющем газе. О химических веществах, сжигающих кожу. Я думал обо всем. Но чувствовал, что профессору такие мысли в голову не приходят. Он был спокоен и сосредоточен, как будто все это его совершенно не пугало.

Не знаю, как это произошло, но в каком-то месте мы с профессором отделились от «туннельных крыс» и остальных фотографов. Нас предупреждали, что такое может случиться, и я думал, что за этим нужно было следить особенно, но профессор, который находился впереди меня, возможно, был другого мнения. Или же нарочно это устроил.