Запах серы - [99]

Эта структура длиной более 3 тысяч километров в свою очередь является лишь оконечностью, одной из оконечностей гигантской системы океанических рифтов, опоясывающих планету. Одна ветвь трещины тянется вдоль провинции Эритрея, вторая приходит из Индийского океана. А здесь, на суше, в Афарской впадине, мы видели один из многочисленных виражей, которые выписывает этот разлом на протяжении 80 тысяч километров своего пути по дну океанов.

Афар, таким образом, не что иное, как крохотный сегмент колоссального подводного хребта, воздвигнутого лавами в результате миллиардов извержений из лежащих вдоль его оси рифтов на протяжении тысяч тысячелетий. Иногда верхушки этого подводного хребта выходят на поверхность в виде вулканических островов. Таковы Исландия, Азоры, Асенсьон, Тристан-да-Кунья, Буве, Амстердам, Сен-Поль, остров Пасхи, Ревильяхихедо… Афар по какой-то случайности оказался на континенте.

Когда я говорю «по какой-то», это не совсем верно: Афар еще находился на континенте, ибо слишком молод, чтобы исчезнуть в пучине… А именно это произойдет, как считает большинство специалистов (что само по себе, правда, не является гарантией, поскольку «специалисты» ошибаются с не меньшим самодовольством, чем все остальные смертные). Литосферные плиты, на которые разломилась земная кора, расходятся все дальше и дальше — видимо, под напором поднимающейся снизу магмы, часть которой изливается через разломы. Часто рядом с начальным разломом появляется второй, который тоже в свою очередь начинает расширяться: магма раздвигает его губы — и так далее до бесконечности. Слабая зона земной коры, где она трескается, остается неподвижной в течение целых геологических эпох. А то, что кажется таким стабильным, — континенты, горы, океаническое дно — на самом деле перемещается…

Вот уже 200 миллионов лет Европа отдаляется от Северной Америки, а Африка — от Южной Америки (равно как и от Австралии) по линии срединно-океанического разлома, между тем как Индия, слепившись с Азией, продолжает двигаться на север через Гималаи и Тибет. За эти 200 миллионов лет срединный разлом породил дно Атлантики, Индийского и Тихого океанов, южных морей; северо-западный отросток его индийской ветви сравнительно недавно приступил к созданию Аденского залива и Красного моря. Договоримся о терминах: «сравнительно недавно» в подобных событиях означает каких-нибудь 25-миллионов лет.

Я вовсе не хочу нагромождать парадоксы. Род людской существует 2 миллиона лет, а Земля, по нынешним оценкам, насчитывает более 4 миллиардов лет. Океаническое дно поэтому довольно молодо — не более 200 миллионов лет, а 25-миллионный возраст Аденского залива и Красного моря составляет всего 1/200 возраста планеты.

Чтобы конкретизировать эти отвлеченные цифры, вообразите себе, что лист бумаги представляет 1000 лет. Тысяча листов (2 тысячи страниц) будут соответствовать геологической единице времени — миллиону лет. Две тысячи страниц, материализующих нашу единицу времени, равны книге толщиной примерно 10 сантиметров — толстому словарю. Возраст Земли, то есть более 4 миллиардов лет, представит в таком случае стопка из 4 тысяч таких словарей. Высота этой кипы будет 400 метров — полторы Эйфелевы башни! Два последних листика в последнем томе составят новую эру, два последних словаря — возраст человечества, а 2,5 метра на самом верху — возраст будущего океана, куда входят Красное море, Афар и Аденский залив…

Крайней молодостью этого «Эритрейского океана» объясняются и его небольшая ширина, и тот факт, что часть срединного рифта все еще связана с одним из континентов — Африкой, которую океан отделяет от другого континента — Аравии. Еще один геологический парадокс: южная часть собственно Красного моря — район Баб-эль-Мандеба — представляет собой… континент, континентальную корку, едва покрытую морской водой. Равным образом с геологической точки зрения являются континентами и Ла-Манш, и Балтийское, и Северное море; за исключением воды, у них нет ничего общего с Атлантическим океаном, но вода, как и воздух, — субстанции эфемерные. И наоборот, Афар — это океан, чистое океаническое дно, прилепившееся к континентальной коре, дно, находящееся под открытым небом и представляющее поэтому бесценное сокровище для исследователя.

Здесь природа оставила нам исключительную по своей важности природную лабораторию, уникальное место, где можно невооруженным глазом наблюдать то, что при исследованиях срединно-океанических разломов с поверхности океана, обходящихся налогоплательщикам весьма дорого, приходится нащупывать вслепую.

Одними из первых это поняли ученые из ФРГ. Едва мы покинули Данакиль в 1968 году, как они отрядили туда мощную научную миссию, оснащенную по последнему слову техники, в частности у них были собственные самолеты и вертолеты. Остальное легко себе вообразить…

Мы предложили наладить сотрудничество, тем более что у них не было специалистов по вулканологии и вулканическим породам. Но они не откликнулись на это предложение. Мы потеряли на этом не меньше, чем они. Нам с Джорджо было особенно жаль усилий, которые мы потратили на преодоление живой памяти о времени оккупации… Словом, на этом примере ясно видно, с чем постоянно приходится сталкиваться «Общему рынку».