Запах крови - [8]

И тут Логана рвет. Мощными черно-желтыми потоками. При каждой конвульсии его тело как будто истончается и исчезает, а лицо смертельно стареет.

- Помоги мне выбраться отсюда, — говорит он Алене, отдышавшись. Та молча подает ему руку. Укладывает в кровать. Закутывает одеялом. Долго смотрит в любимое лицо. Хмурое, несчастное, но такое родное.

- Поехали, — говорит она охраннику. Закуривает. Спрашивает небрежно:

- Леша, я красивая? Меня можно полюбить?

- Алена Викторовна, что за вопрос! Вас и так все любят.

- А зомби?

- Что?

- Ну вот как можно любить зомби? Как любить тупую скотину?

- Ну, как говорится. Прошу прощения за бедность речи. На всякое говно найдется свой говноед.

- А ты философ, Леша! — смеется Ахматова. — Поосторожнее там на повороте…

16. Люди прощаются

Сергей ходит по пустой кухне, распахивает шкафчики, выбрасывает на пол коробки, пакетики с приправами. Слегка мычит. Холодильник стоит с распахнутой дверцей. Там тоже пусто. Включается телевизор, стоящий на холодильнике. В телевизоре появляется президент. Он говорит медленно, с трудом.

- Догие мои. Кто не вдул, к чему прижит май год. Тай цезонный мир пшел на нас вной. Бло жело, но мы высли. И высим. Они не пучат от нас ньчго. Ни пяди рской змли. Мыи свих не сдаем. Мыи будм сраться.

Президент поднимает вверх согнутую в локте правую руку. Рука отваливается.

За кадром слышатся растерянные переговоры видеооператора и режиссера на английском языке. Затем все гаснет.

Замерший на месте Сергей, слушавший воззвание президента с тупым равнодушным лицом, вновь возобновляет поиски.

Откуда-то ему под ноги выпрыгивает изрядно похудевший Матрос.

Сергей замирает. Тихонько опускается на колени. Гладит кота. Хватает его пастью за бок. Кот вопит. Брызжет кровь. Сергей истошно кашляет, его рот полон кошачьей шерсти.

* * *

— Я тебя спас. Помнишь? Тебя бы трахнули и съели. И никто бы искать не стал.

— Я очень тебе благодарна.

— Нет. Не надо. Не говори так. Не говори мне, пожалуйста, что ты мне благодарна. Я не хочу от тебя такое слушать. Лучше плюнь мне в лицо. Или ударь меня.

— Я не могу… не могу так больше.

— Как? Нам же было хорошо. Нам обоим. Я думал, ты любила меня.

— Это было безумие. Я сама не понимала, что делала.

— А теперь понимаешь, и ты мне благодарна.

- Прости меня.

Во время этой сцены Олег и Ирина стоят на террасе его дома, она порывается уйти, он удерживает ее, их лица очень близко, они смотрят друг другу глаза в глаза. В конце он не выдерживает и отпускает ее. Она падает. Просто валится на землю.

* * *

- Сережа, Господи… что ты наделал…

Ирина садится рядом с Сергеем на пол. Его подбородок в крови, глаза стеклянные. В квартире так холодно, что изо рта у нее идет пар. На полу рассыпано конфетти.

Он открывает рот и ревет:

- АААА! АААААУУУУЫЫЫЫЫ!

Несколько долгих мгновений она смотрит на него полными слез глазами. Потом говорит:

- Ты этого хочешь?

И протягивает ему свою руку.

- Я больше ничего не могу тебе дать, — говорит она извиняющимся тоном.

В глазах Сергея мелькает что-то похожее на грусть. Потом он хватает ее руку зубами.

17. Примус

— Что будете заказывать-с?

— А? — Логан поднимает голову. На него с выжидающей улыбкой смотрит половой в красной плисовой рубахе. Круглая коротко стриженная голова полового с мясистыми плотно приделанными ушами неуловимо напоминает пельмень.

— Могу посоветовать си басс, — хлопочет половой, — соуса итальянские…

— Вы вот что, любезный, — говорит Логан, — принесите мне борща з пампушками, щучьи котлетки древнерусские, пиццу с ананасом…

— Слушаю-с…

— Стейк из мраморной говядины, суши с огурцом, чайничек молочного улуна и кальян.

— Кальян прикажете вместе с чаем?

— Я шучу. Мне по бизнесу салатик, суп и горячее. И морс клюквенный.

И побыстрее, время военное.

Половой исчезает.

За стол без приглашения садится человек с бородой.

— Шутэ-ник, да? — Начинает он беседу.

— Как вы мне, пятнистые, надоели, — вздыхает Логан. — Чего тебе?

— Ахмад хочет видеть тебя.

— Я чай не заказывал.

— Ээ, хватыт, хватыт шутыт. Пойдем, Ахмад ждет, нэ надо заставлят его, да?

— Я поем, можно? — насупленный половой швыряет на стол тарелки. Логан подозрительно принюхивается:

— Хотя нет. Потом поем.

* * *

На улицах канонада. На бронемашинах сияют улыбками бородатые бойцы, палят в небо из автоматов, гортанно окликают проходящих женщин. Город теперь их.

— Ну что, русский, — улыбается Логану полевой командир Ахмад, — пакажеш, где тут самые главные люди сидят? Зачэм я их искать должен, зачэм не они меня ищут, э? Щто молчишь? Ты русский?

— А ты? — огрызается Логан.

— Я?! — Ахмад хохочет. — Я чечен! Панимаешь? Воин аллаха! Иншалла!

— Пойдем, — кивает Логан. — Все покажу.

— Всио покажешь, — пальцы Ахмада впиваются в плечо Логана. — Вы, стойте тут.

Они скрываются за тяжелой деревянной дверью краевой администрации.

.

* * *

- Я не понимаю, — говорит Ахмад, поспешая за Логаном по коридору, — эй, не беги, да? Я не понимаю, Ванюша. Вас так много, нас так мало! А мы вас резали и будем резать. Как так? Что скажешь?

— Пищевая цепочка, — улыбается Логан, — овец много, волков мало.

— Правильно сейчас сказал, молодец Ванюша!

— Проходи, — Логан отворяет дверь губернаторского кабинета, — садись!