Запах гари - [43]

Они тоже вскочили, словно подпружиненные, засеменили к дверцам и стали принюхиваться. Васильев, стоя вполоборота, смотрел на них, как заворожённый. Особенно приковывала взгляд первая крыса, самая тёмная и крупная; вряд ли такие существовали в природе. «Господи, чем они здесь занимаются? — растерянно подумал Васильев и стёр капли пота со лба. — Бежать отсюда, пока не поздно».

Он подскочил к окну и рывком отвёл жалюзи. Решёток на окнах не было; он отворил оконный замок и приоткрыл створки. Но что-то держало его здесь, в этом помещении, что-то беспокоило, и он, плохо осознавая, что делает, вернулся к клеткам. Крысы — их надо выпустить, появилась в голове чёткая мысль, хотя он не понимал, зачем ему это надо. В коридоре, за дверью, послышались шаги и быстрый громкий говор. «А вот зачем», — подумал Васильев в ответ на собственный мысленный вопрос. Быстро, дрожавшими пальцами, он стал отвинчивать гайки запора на клетках. Крысы словно только этого и ждали; не мешкая, на ходу принюхиваясь, самостоятельно отворяя дверцы, с тупым звуком они стали спрыгивать на пол.

Дверь распахнулась, и в лабораторию заглянул тяжело дышавший мужчина в белом халате. «Здесь!» — заорал он, увидев Васильева. Васильев, проклиная себя за медлительность и возню с крысами, в то время как надо было бежать без оглядки, бросился к окну. С досадой он думал, что не успеет, и снова ругал себя последними словами. «Стой!» — решительно рявкнули, как ему показалось, над самым его ухом, и вслед за этим раздался дикий крик и топот. Он уже стоял на подоконнике, но обернулся выяснить, что происходит.

Крысы, которых было с десяток, стремительно нападали на человека в белом халате, впиваясь острыми, как бритвы, зубами ему в ноги. Человек орал от боли и пытался отбиваться, но животные реагировали молниеносно. Они впивались в плоть и отбегали с такой скоростью, что у Васильева, наблюдавшего это, зарябило в глазах. Скорость их была неимоверной, в природе крысы не могли перемещаться так быстро. В лабораторию вбежал второй, в камуфляже, и тоже был немедленно атакован. Вскрикнув и споткнувшись, он упал на четвереньки. Крысы немедленно набросились ему на руки, и кисти тотчас окрасились кровью. В дверном проеме с растерянным лицом появился третий. Сообразив, что происходит, он выругался и заорал: «На выход, быстрее! Кто выпустил этих тварей?».

Крысы, удовлетворив, казалось, жажду мести, отдалились от жертв и застыли, выстроившись неровной шеренгой. Преследователи Васильева, матерясь и морщась от боли, выбежали в коридор, с грохотом затворив за собою дверь. Одна из крыс, на морде которой была человеческая кровь, развернулась и взглянула на Васильева. Тот со страхом посмотрел на неё, присев на подоконнике, после чего крепко взялся за оконную раму и повис в воздухе. Было невысоко, под окнами благоухала цветочная клумба, и он спрыгнул, примяв куст роз и оцарапав о шипы руку. Путь к свободе ему преграждал не слишком высокий кирпичный забор старой постройки, за которым, трепаемая ветром, зеленела тайга. Добежав до забора и уже воздев руки, чтобы взобраться наверх, он услышал позади неясный шум. Обернувшись и почувствовав, как спина холодеет от ужаса, он увидел несущегося на него пружинистыми скачками огромного добермана.

23

Бардаганов давил на кнопку звонка не отрываясь, но дверь в собственную квартиру никто открывать ему не спешил. Наконец щелкнул замок, и на пороге он увидел растрёпанную, с мешками под глазами Марину в домашнем халате. Халат был едва запахнут. Когда она узнала мужа, глаза её округлились от ужаса, рот приоткрылся, из горла вырвался слабый вскрик.

— Не впускаешь уже в собственную квартиру! — прорычал Бардаганов, с грохотом закрывая за собой дверь. — Что, думала — спровадила меня на тот свет?!

— Боже, что это с тобой? — страдальчески, словно не обращая внимания на его злобу, пробормотала Марина и попятилась. — Что у тебя с лицом? И не только с лицом… Тебя вообще не узнать!

— Не узнать меня? Что со мной? А из-за кого это со мной — не хочешь спросить, ты, тварь?!

Он быстро схватил её за горло, словно всадил руку в шею, и ударил ладонью по лицу. Она вскрикнула и попятилась, вцепившись в его запястье. Он втащил её в комнату, швырнул на диван, и снова ударил. Она закрывалась и орала, упрашивала и визжала, но он не обращал внимания и бил куда попало. Наконец, приглушив жажду мести, он отпустил её, тяжело дыша, и отошёл на шаг.

— Хотела так просто избавиться от меня? Связалась с тем уродом!.. Так ты, оказывается, извращенка? Тебе нравятся всякие нелюди?

— А что ж делать, если только нелюди… нормальные! — с дерзостью вскричала она, утирая кровь с разбитой губы. — Ты задумывался хоть раз, что за жизнь у меня?! Да удавлюсь лучше, чем так жить!

— Жизнь у тебя плохая? Да ты всегда имела, что хотела… А теперь решила избавиться от меня? К рукам всё прибрать?! Заперла меня в борделе, чтобы я сгорел там заживо! Но вышло ещё хуже! — он указал пальцем на свое лицо, белое, обросшее черной щетиной, с ужасным ожогом с левой стороны, из-за которого почти не видно было шрама.

— Я не запирала! — заорала Марина, ударив себя ладонью в грудь. Она вжалась в диван, подобрала под себя ноги, строя из себя саму невинность. — Клянусь, не запирала! Я просто прикрыла, автоматически, случайно… Может, они сами защелкнулись!