Запах гари - [42]

— Подготовительные процедуры. Начинайте прямо сейчас!

Лицо Васильева, неподвижно стоявшего у двери, покрылось потом. Он попятился, словно разглядев у ног змею, ни на секунду не забывая о необходимости соблюдать тишину, повернулся и взглянул на оконную металлическую решётку. «Вот оно что! — в ошеломлении подумал он. — Дурак я! Оборудование ценное у них, сволочей! Подопытные кролики у них ценные!»

Он поспешил к шкафу, отворил его, надеясь увидеть свою одежду, но там кроме выглаженного, сверкавшего белизной халата ничего больше не было. Тогда он, будучи в трусах и майке, быстро сорвал со спинки стула больничную пижаму, облачился в неё и бросился к окну. Распахнув обе створки, он схватился за решетку и потряс её. Решетка была закреплена на совесть. С всё усиливающейся злобой, не желая сдаваться, он сотряс её ещё раз и услышал за спиной рассерженный голос:

— Вы что это делаете?

Андрей Михайлович, строго глядя на него, стоял у распахнутой двери. Васильев волнительно вздохнул, глядя на его лысину. Мысли стремительно вращались у него в голове, нехорошие мысли: он представил, как здорово было бы врезать по этой лысине чем — то тяжёлым.

— Всё, доктор, спасибо вам… — пробормотал он, стараясь усыпить бдительность Андрея Михайловича, — я уже, пожалуй, домой пойду.

— Ну-ка немедленно лягте в постель, — проскрипел Андрей Михайлович, неподвижным изваянием громоздясь у входа.

— Нет, доктор, извините. Я пошёл.

Он хотел пройти мимо Андрея Михайловича, но тот, неловко обхватив его за талию, потащил назад. Васильев, сдернув его руку и зверски зарычав, толкнул доктора. Не ожидая от пациента такого всплеска энергии, Андрей Михайлович с осоловелыми глазами отлетел к кровати и, перегнувшись, завис на металлической дуге, бессильно балансируя руками. Васильев, не теряя времени, ринулся в коридор.

Коридор был пуст, но Васильев знал, что это ненадолго. Молнией в голову его ворвалась мысль, что надо было всё-таки врезать этому псевдоврачу пару раз, а потом обыскать его. Если в карманах обнаружился бы телефон, то надо его, конечно, о пол, а затем с маху еще и ногой, чтобы лишить гадину связи с окружающим миром хоть на некоторое время. Но это был запоздалый гнев, находивший выход лишь в мгновенно мелькавших картинках воображения.

В считанные секунды, трусцой преодолев коридор, Васильев увидел ступеньки и обрадовался им, словно раньше подозревал, что здесь такого достижения архитектурной науки не может быть в принципе. Слабость его не прошла, начала кружиться голова, но он, преодолевая себя, стал спускаться, решив любой ценой вырваться на свободу. Преодолев два пролёта, он услышал внизу обеспокоенный говор. Несколько мужчин в камуфляжных куртках, подбадривая друг друга, подымались ему навстречу. «Быстро сработали», — с досадой подумал Васильев и вбежал на второй этаж.

Выглянув из-за угла и удостоверившись, что коридор пуст, он бросился по нему в надежде найти лазейку на улицу. С этого этажа он мог бы ускользнуть через окно — на них не было решёток, хотя, несмотря на лето, все они были плотно притворены. Он бросился к одному из окон и посмотрел вниз. Перед ним простирался внутренний двор с приземистыми гаражами, крытыми шифером, который густо зарос мхом. У гаражных ворот копошились рабочие, выгружая из фургона какие-то ящики. Из этой, замыкаемой зданием института ловушки можно было и не выбраться, и Васильев стал лихорадочно размышлять, куда бежать дальше. За поворотом коридора послышались шаги и раздался громкий говор, всё чаще густым басом выплёвывались ругательства. Выбора у Васильева не было, и он бросился к ближайшей двери, страстно желая, чтобы она оказалась незапертой.

Дверь поддалась, он быстро затворил её за собой и осмотрелся. Помещение было полутёмным, уставленным какими-то ящиками и приборами на лабораторных столах. Окно было прикрыто жалюзями, три пластиковых табуретки стояли где попало, словно ничем серьёзным в этом помещении не занимались, а так, валяли дурака. Что-то, прикрытое серым покрывалом, помещалось на низеньком столике с хромированными ножками, и на прибор научного предназначения явно не походило. Васильев почувствовал, что воняет чем-то тошнотворным, скорее всего, от этого сооружения. Он хотел было плюнуть на это и попытаться бежать через окно, но какое-то странное, взыгравшее в нём неодолимое любопытство остановило его. Он стоял, теряя драгоценное время и не зная, что делать дальше.

Решившись, наконец, он отбросил покрывало и отшатнулся, хотя, казалось, готов был к любым сюрпризам. Из-за мелкой решетки, спаянной из толстой проволоки, на него смотрели две пары немигающих чёрных глаз. Обладателем их была чёрная крыса огромных размеров, лежавшая без единого движения, аккуратно подобрав под себя лапки. Смотрела она, казалось, Васильеву прямо в глаза. Что-то поразительное было в этом взгляде, притягательно — гипнотическое, словно во взгляде питона, короля ужаса тропических рек. Отвратительный голый хвост, извиваясь полуволной, свешивался через боковую решётку, будто орудие рыбной ловли.

Прутья клетки были неестественно толстыми; за такой решеткой можно содержать животное намного более крупное. Васильев, не отводя глаз от крысы, медленно двинулся к окну, повинуясь необходимости уносить ноги. Крыса вдруг вскочила, водрузившись на розовые лапки, словно происходившее не соответствовало её намерениям и она в такой форме требовала своего. Васильев прекрасно понял, чего она хочет. Рядом стояли ещё клетки, тоже прикрытые серой тканью. Васильев стал отбрасывать покрывала. Здесь тоже были крысы, не таких впечатляющих размеров и посветлей цветом, но с такими же гипнотическими бусинками глаз.