Западный ветер - ясная погода - [153]

Восстание в Блитаре было крупнейшим из антияпонских вооруженных выступлений в Индонезии (есть сведения о еще пяти подобных выступлениях, но меньшего масштаба и не ставших известными в то время). Сукарно, рассматривавший ПЕТА как опору будущей национальной революции, в официальном заявлении выразил сожаление по поводу восстания и назвал его «неразумным и вредящим интересам индонезийского народа». Он по-прежнему делал ставку на мирное развитие событий. Однако, несмотря на проявление верности Японии, военная администрация не спешила с выполнением обещаний. И неизвестно, когда бы воз сдвинулся с места, если бы не продолжающееся ухудшение положения Японии. 5 апреля 1945 г. Советский Союз денонсировал пакт о нейтралитете с Японией. 8 мая капитулировала гитлеровская Германия. Американцы заняли Филиппины и подходили к берегам самой Японии. Японское министерство по делам Великой Восточной Азии зашевелилось. 11 мая оно заявило, что к январю 1946 г. Индонезии будет предоставлена независимость. Это было первое официальное заявление, в котором указывалась точная дата. На рубеже июня японцы разрешили провести заседание Исследовательского комитета по подготовке независимости, который должен был решить, каким будет индонезийское государство.

Три дня заседаний прошли в жарких дискуссиях. Светские националисты были за секуляристский характер независимой Индонезии, часть мусульманских лидеров выступили с требованием создать «мусульманское» государство. Были и сторонники точки зрения, что Индонезия к независимости попросту еще не готова. Сукарно, выступившему на заседании Исследовательского комитета 1 июня, удалось выдвинуть формулу, которая не только положила конец разногласиям, но и стала официальным лозунгом индонезийской политики на много лет вперед. Этой формулой были «панча сила» — пять принципов, которые должны были лечь в основу будущего государства. Они заключались в индонезийском национализме, гуманизме и интернационализме, демократии, социальном благоденствии и вере в бога. Заканчивая свою речь, Сукарно заявил, что все эти принципы можно свести к одному — принципу взаимопомощи (готонг-ройонг): вместе работать, вместе проливать пот, достигать общих интересов. Этот принцип должен действовать между богатыми и бедными, между мусульманами и христианами, между индонезийцами и неиндонезийцами. «Индонезийское государство, создаваемое нами, должно стать государством взаимной помощи!"

Пять принципов Сукарно были настолько общими и допускали столь различное толкование, что удовлетворяли все спорящие стороны. Это была база, на которой могли сотрудничать такие различные силы, как мусульмане, радикалы и даже феодалы. Пользуясь моментом, Сукарно вместе со своими ближайшими помощниками набросал проект конституции будущей Индонезии. Индонезия объявлялась единой республикой (японцы предлагали федеральное строение государства), охватывающей всю территорию Нидерландской Индии.

Разговоры о независимости, надежды на ее скорое получение сопровождались тревожными слухами. По мере приближения войны к границам Индонезии становилось все яснее, что голландцы не откажутся от своей крупнейшей колонии. С 1944 г. в Австралии трудился крупный колониальный администратор, заместитель генерал-губернатора Нидерландской Индии ван Моок. Возглавляемое им правительство в изгнании (генерал-губернатор Старкенборгх Стахувер находился в японском плену) разрабатывало свои планы для Индонезии, суть которых заключалась в возвращении статус-кво. Для претворения в жизнь этих планов администрация ван Моока старалась привлечь к себе всех индонезийцев, по той или иной причине оказавшихся за пределами своей страны. В основном это были представители служилой аристократии, однако имелись и антифашистски настроенные левые лидеры, которые перед войной находились в концлагере на Новой Гвинее и, как отмечалось, были эвакуированы в Австралию до прихода японцев.

Голландская администрация предполагала переправиться на территорию Индонезии и объявить себя единственным законным правителем Нидерландской Индии, как только американцы займут какой-нибудь крупный город. Рассчитывали, что это будет Амбон или Манадо на севере Сулавеси. Но все попытки голландцев поторопить союзников (своих войск у них не было) оказались тщетными. Для американцев этот фронт был второстепенным, и тратить силы на освобождение голландской колонии они не считали необходимым. Нежелание союзников таскать каштаны из огня для Голландии в конечном счете дорого обошлось последней администрация ван Моока так и не смогла до самого конца войны ступить на землю Индонезии, а пока она оставалась в Австралии, ее деятельность была чисто условной.

К концу войны антияпонские настроения в ПЕТА достигли опасного уровня, ненадежными стали и все массовые организации. Умеренные политики-индонезийцы не уставали предупреждать японцев, что они не в состоянии контролировать народ, так как не имеют на это полномочий, и советовали поторопиться с предоставлением независимости, если Япония не хочет получить в тылу в самый ответственный момент войны грандиозное восстание и потерять Индонезию вообще. Однако в Токио по-прежнему медлили. Японскую политику в этом вопросе хорошо характеризуют следующие слова из секретного послания, которое командующий Южной армией маршал Тераути получил из Токио 29 июля 1945 г.: «В принципе император дарует индонезийцам независимость, однако она может быть провозглашена лишь тогда, когда участие России в войне станет неизбежным». Таким образом, последние надежды Токио основывались на Том, что, если Советский Союз отсрочит свое вступление в войну, у Японии появятся шансы продержаться еще несколько месяцев.