Западный ветер - ясная погода - [152]

Есть основания полагать, что политика открытой поддержки японцев вызвала оппозицию даже в ближайшем окружении Сукарно. Подходил к концу 1944 год, первые десанты союзников высаживались на Новой Гвинее и восточных островах Индонезии. К тому же сотрудничество с Японией уже дорого обошлось Индонезии: положение в стране было настолько тяжелым, что дальнейшие поборы, мобилизация и реквизиции могли вызвать стихийные восстания крестьян. Но Сукарно был непоколебим в убеждении, что любой путь, кроме выжидания, ведет к большим жертвам и обречен на поражение. В этом его рассуждении была натяжка, на которую обращали внимание оппоненты Сукарно: в действительности промедление начала борьбы с Японией означало не сохранение сил национального движения, а лишь сохранение позиций лидеров этого движения. Население же и без того находилось в тяжком положении, тысячи людей ежедневно гибли от голода, истощения и пыток, погибали на тихоокеанских островах.

Типичным примером разрозненности и в конечном счете беспомощности индонезийского национального движения перед лицом японской военной машины стало восстание в феврале 1945 г. батальона ПЕТА в Блитаре на Восточной Яве. Этот батальон занимался строительством береговых укреплений, а в случае высадки союзников должен был охранять дороги, фабрики и мосты. В батальоне было 10 японских инструкторов во главе с капитаном. Работа была тяжелой, приходилось не только строить заграждения на болотах у берега океана, но еще и трудиться в подсобном хозяйстве, обслуживавшем японских инструкторов. Вместе с солдатами ПЕТА работали «ромуся», согнанные из деревень, вечно голодные, десятками умиравшие от болезней и истощения. Рядом были деревни, разоренные японцами. Так что можно понять, какие чувства преобладали в батальоне.

К тому же, несмотря на попытки японцев отрезать Яву от внешнего мира, было ясно, что японцы терпят поражения и им все труднее сдерживать натиск американцев, приближавшихся с востока. Известно было, что многих «ромуся» посылали на дальние острова и в большинстве случаев те погибали. Поэтому, когда в батальоне возникли слухи, что его намерены отправить на острова, солдаты решили захватить склад с оружием, перебить японцев, а затем укрыться в районе горы Келуд, которая возвышалась неподалеку от Блитара. Что делать после того, как будет занята гора Келуд, никому не было ясно — солдатам казалось, что при первой же вести о восстании в Блитаре поднимется вся Индонезия и начнется всеобщее восстание. Руководителями восстания стали командиры взводов и адъютант командира батальона Муради. Офицеры более высокого ранга от участия в восстании устранились.

В ночь на 14 февраля 1945 г., перебив инструкторов, добровольцы захватили склад с оружием и боеприпасами и вооружили батальон. Затем, введя в действие минометы, батальон пошел в наступление на Блитар. Японский полицейский участок был взял штурмом, были перебиты почти все японцы, которые жили в городском отеле. После того как город был освобожден, повстанцы, следуя своему плану, тремя колоннами отправились к горе Келуд.

Восстание батальона ПЕТА было для японцев тревожной неожиданностью. Причины восстания были неизвестны, и, если не подавить его быстро, пожар мог перекинуться и на другие батальоны. Поэтому уже к утру в Блитаре был японский пехотный полк, присланный из Маланга, а из Сурабаи спешили танковые колонны. Решено было, однако, покончить с восстанием без боя и представить его как недоразумение. Для этого из Джакарты был направлен в Блитар сам начальник штаба 16-й армии и глава военной администрации Ямамото, который имел репутацию гибкого политика. ПЕТА была в основном его детищем, и восстание в ней грозило большими неприятностями лично ему.

Повстанцы, окопавшиеся на западных склонах горы Келуд, спокойно наблюдали, как японцы стягивают кольцо вокруг их позиций. Когда всем, включая повстанцев, стало ясно, что помощи ждать неоткуда, японцы выслали парламентеров. Муради согласился сдаться при условии, что батальон не будет разоружен, против восставших не будет возбуждено судебное преследование и японские инструкторы впредь будут хорошо обращаться с индонезийцами. В ином случае батальон будет продолжать сражаться. Требования повстанцев были вполне приемлемы для японцев, так как их целью было вывести повстанцев из джунглей. В результате батальон спустился с гор и официально сдался, а командир японского полка торжественно вернул Муради его саблю. Обе стороны были удовлетворены: индонезийцы — потому что доказали свою силу, японцы — потому что повстанцы были у них в руках.

Понимая, что слухи о событиях в Блитаре неизбежно распространятся по всей Яве и вызовут возбуждение в других батальонах ПЕТА, японцы еще некоторое время продолжали делать вид, что инцидент исчерпан. Когда все успокоилось, в Блитаре начали работать следователи военной полиции. Постепенно один за другим 52 участника восстания были арестованы и отправлены в Джакарту. Для того чтобы придать этому делу характер законности, была создана комиссия из пяти видных индонезийцев, призванная объективно определить степень вины повстанцев, которых обвиняли в убийствах японских солдат и чиновников. Комиссия оказалась в сложном положении. Само согласие участвовать в ней уже ставило индонезийцев на сторону японского «порядка», тем более что в комиссию были введены и командиры батальонов ПЕТА. Поэтому комиссия пошла на компромисс. Она заявила, что индонезийцы, разумеется, виновны, но не заслуживают сурового наказания, так как были воодушевлены национальными идеями. Этого японцам и надо было. Японский суд взял из постановления комиссии лишь признание вины заключенных, смягчающие же обстоятельства отмел, как не имеющие отношения к делу. Восемь руководителей восстания были казнены, остальные оказались в тюрьме, где многие умерли, так и не дождавшись освобождения.