Западный ветер - ясная погода - [13]

Формально, как ни странно, это чистая правда, хотя при том же это — грубая ложь.

Как неправда и то, что, как утверждают наши историки, Халхин-Гол был для японцев началом войны за захват Сибири и Дальнего Востока.

Даже в опубликованных ныне документах Генерального штаба Японии таких планов нет. Ни обстановка, ни время не позволяли ставить на повестку дня захваты на территории СССР.

Однако операция против СССР готовилась с весны 1939 г. Причем инициатором ее было командование Квантунской армии, имевшее сильные позиции в Генеральном штабе. Неудача на озере Хасан к тому времени была почти забыта и списана на ошибки командования и слишком малые силы, задействованные на том участке границы.

На этот раз решено было ударить по Советскому Союзу, вернее по его сателлиту — МНР — куда большими силами, и вопрос стоял не о двух сопках, а о значительном куске монгольской территории.

По плану операции No 8 решено было захватить южную часть Монголии, пользуясь тем, что в тех местах не было дорог с монгольской стороны и на сотни километров тянется полупустыня, почти не населенная и маловодная.

Для пропагандистской подготовки операции Генеральный штаб санкционировал издание большим тиражом карт, на которых граница между Маньчжоу-Го и Монголией проходила по реке Халхин-Гол, тогда как по общепризнанным международным договорам в том месте она выступала углом на юг.

Место нападения на Монголию выбрано было в том месте не только в силу его удобного расположения, но и по практическим соображениям. Причины тому, сегодня уже скрытые за пеленой времени и ложных оценок, убедительно раскрыл в своих записках того времени Константин Симонов, бывший на Халхин-Голе военным корреспондентом. Я позволю себе привести длинную цитату из текста Симонова, помогающую понять суть обстановки, как она виделась глазами информированного очевидца: «С самого начала конфликта мы были поставлены в очень тяжелые условия. У нас до ближайшей железнодорожной станции армейского снабжения Борзи — было семьсот с лишним километров, а у японцев всего в ста километрах был Хайларский железнодорожный узел, а примерно в тридцати километрах последний пункт строящейся Холун-Аршанской железной дороги. Кстати говоря, постройка этой дороги явилась одной из причин конфликта. Примерно в пятнадцати километрах от границы между Монголией и Маньчжурией начинались первые отроги Хинганского хребта. Японцы тянули дорогу вдоль этих отрогов с юго-востока на северо-запад с таким расчетом, чтобы подвести ее к нашей границе, возможно ближе к Чите. На участке Халхин-Гола монгольская граница образовала большой выступ в сторону Маньчжурии, и японцы должны были или вести здесь дорогу через отроги Хингана, или строить ее в непосредственной близости к границе, на расстоянии орудийного выстрела. Видимо, это не устраивало их, и они, помимо очередной провокации, ставили перед собой и практическую цель — захват всей полосы реки Халхин-Гол и прилегающих к ней высот для обеспечения строительства своей стратегической ветки, которое остановилось как раз перед Тамсаг-Булакским выступом».

Как бы ни формулировали свои цели японские военные и как бы ни описывали этот конфликт наши или монгольские историки, вернее всего первой и главной целью японцев было изменение границы для того, чтобы удобнее строить стратегическую дорогу, кстати, предназначенную для будущей войны против СССР. Расчет был на то, что этот район настолько далек и труднодоступен, что русские не пойдут на большую войну и жертвы ради этого клочка земли. Разумеется, если бы японские и маньчжурские части не встретили сопротивления, они вряд ли остановились бы у реки, а пошли бы на север и попытались извлечь из ситуации максимум выгоды. Но ни на Москву, ни даже на Читу идти они не намеревались это уже позднейшие беллетристические высказывания советских историков, призванные возвеличить подвиг защитников монгольских рубежей.

Кстати, японская операция планировалась локально — в пределах одного из военных округов и силами японской 6-й армии, а также ряда частей армии Маньчжоу-Го, в первую очередь баргутской (монгольской) кавалерии.

Остается неясность и в том, как видели японские военные развитие дальнейших событий в случае успеха на Халхин-Голе. Но можно предположить, что реально мыслившие руководители страны ставили возможность войны с СССР в зависимость от развития событий в Европе.

В начале лета 1939 г. для руководства Японии не было секретом, что Германия готова к началу большой войны в Европе. Оккупация Австрии и Чехословакии доказала, что реального сопротивления Германия своим планам не встречает. Западные державы отступали перед ее требованиями. Следовательно, на очереди стояли новые захваты. Кто следующий? Как далеко сможет пройти Германия по пути захватов, прежде чем Франция и Англия будут вынуждены вмешаться? И станут ли они вмешиваться, если Гитлер продолжит свою политику антикоммунизма и нападет на СССР?

За этим стояла азартная для Японии игра. Ее генералы говорили, что боятся «опоздать на автобус». Им надо обратить оружие против главного врага — СССР вовремя, чтобы не потерять времени и не уступить немцам, союзникам, но не друзьям, русские территории.