Западня - [13]

— По-моему, он неплохой человек, — вдруг сказала Тоня, — но ведь я так мало его знаю.

Савицкий кашлянул и пораженно посмотрел на нее.

— Ты что, занялась психологическими опытами? — строго спросил он. — Конечно, хорошо знать, с кем имеешь дело, но меня интересует другое…

— По-моему, он мне начал верить, — прервала полковника Тоня. — Разве это не относится к области психологии?

— А ты убеждена, что он тебе верит?

— Пожалуй…

Савицкий досадливо мотнул головой.

— Пойми, здесь не место предположениям. Да или нет — вот как ставится вопрос!

Что она могла ответить?

Савицкий понял растерянность девушки и мысленно упрекнул себя в том, что требовал от нее доказательств недоказуемого.

— Видишь ли, Тоня, — начал он мягко, — мы не можем рисковать ни делом, ни тобой. Сейчас наступает новый этап. У нас нет времени. Операция разворачивается. Мы отвечаем за жизнь десятков тысяч людей… Вот почему я и спрашиваю: уверена ли ты, что румын с тобой не хитрит?

Серые глаза Тони теперь смотрели на него с жесткой остротой.

— Мне так кажется, — упрямо сказала она. — С двух коротких встреч я ни в чем не могу быть уверена.

— Ну хорошо! — сказал он примирительно. — Пожалуй, ты права. Но о чем хоть вы говорили? Рассказала ли ты ему о себе, о сестре в Одессе?

— Да.

— Значит, кое-что о тебе он уже знает? Ну, и как он реагировал на твой рассказ? — спросил Савицкий. По отдельным деталям, по слову он все же вытягивал из Тони то, что его интересовало.

— По-моему, ему было меня жаль. Он даже сказал, что в Одессе помог бы мне найти Катю…

— Ого! — усмехнулся Савицкий. — Это уже кое-что!

— Что я должна делать дальше? — тихо спросила она.

— Попробуй завтра заговорить с ним так, чтобы он всерьез задумался о побеге, — как-то очень буднично продолжал Савицкий. — В этом и состоит вторая часть нашего плана. А когда дойдет до побега, ты пойдешь вместе с ним, доказывая этим и свою преданность ему, и стремление во что бы то ни стало найти сестру. Общая задача — проникнуть в Одессу и наладить связь с подпольщиками. Передашь им деньги и задание: разведать районы возможной высадки нашего десанта. А затем ваша группа будет собирать сведения о положении в Одессе, наблюдать за портом. Егоров и Дьяченко присоединятся к вам позднее.

Как ни готовилась Тоня к любым неожиданностям, но по плечам ее и по спине пополз влажный холодок.

— Но что же я ему скажу? — спросила она растерянно. — Как объясню, что решилась бежать вместе с ним?

— Это как раз просто, — включился в разговор Корнев. — Ты скажешь, что хочешь жить вместе с сестрой, и все. А твой отец, мол, пропал без вести, и поговаривают, будто он перебежал к немцам.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Савицкий, заметив, как дрожат Тонины пальцы и мелко-мелко стучат зубы. — Ты боишься? Ты не решаешься?

— Ничего, ничего!.. — онемевшими губами проговорила Тоня и поспешно поднялась. — Можно идти?

Глава шестая

Она вышла в поле и направилась к старой риге, которая темнела вдали. Дверь тихо скрипнула, покачиваясь под порывами ветра. Тоня вошла, и мыши, сновавшие между охапками прелой соломы, мгновенно исчезли. Корявые жерди под потолком поддерживали гнилую крышу. Большое ржавое колесо от телеги, прислоненное к углу, напоминало о том, что и здесь когда-то была жизнь.

Ах, как хотелось Тоне, чтобы вот здесь, в углу, за дверью, стоял Геня и она могла бы хоть на мгновение прижаться щекой к заштопанному ее руками ватнику!

Позади скрипнула дверь. Она быстро оглянулась. Нет, это ветер…

Как много неприметных для постороннего глаза, но больших событий вместили прожитые сутки! Вчера в это время она впервые встретилась с Петреску, а сегодня… Поверит ли он?.. Может быть, она должна была сказать Савицкому, что не уверена? Не взваливать на себя такую ответственность? А вдруг Петреску разгадает ее мысли? Что тогда?..

Она пыталась сосредоточиться. Что, если действительно они с Петреску переберутся через линию фронта? Ведь тогда роли сразу переменятся! А будет ли он ее защищать? Ох, как же все запутано! И куда все-таки делся Егоров?

Когда она, уже в сумерках, подходила к плетню, окружавшему хату Петреску, сердце у нее вдруг остановилось от страха за Геннадия. Она подумала, что он уже переброшен на ту сторону и от нее это просто скрывают…

Круглов пошел было к ней навстречу, чтобы поговорить, но молча отступил, увидев, как стремительно она проходит мимо, даже не удостоив его взглядом. А она просто не заметила его, поглощенная своими нелегкими мыслями.

Петреску сидел на своем топчане и рассматривал фотографии в старом номере «Известий», который ему, вероятно, дал кто-то из часовых. Он даже не повернулся, когда она вошла. Ну вот, опять начинай сначала!

Тоня подняла с пола дерюгу, занавесила окно, зажгла «летучую мышь», поставила ее на табуретку рядом с топчаном, а сама села напротив, примостившись в углу на скамейке.

Наконец Леону надоело молчать. Он медленно положил газету на стол и повернулся к ней.

— Ну, как дела? — спросил он. — Судя по тому, что вот этот солдат, — он кивнул в сторону окна, — подарил мне гармошку, которую он, очевидно, забрал у предыдущего расстрелянного, моя очередь приближается?