Западня - [6]

– Тем, что эта женщина – никакой не Друг.

– Ясное дело, – фыркнула Сэра. – Мы же впервые ее увидели!

– Я имею в виду Друга с большой буквы Д. То есть члена «Религиозного общества друзей».

– Чего? – переспросила Сэра. – Какого общества?

– Он имеет в виду квакеров, членов христианского движения, выступавшего против рабства, – объяснил Рик. – Когда женщина открыла нам дверь, она сразу представилась как Друг. Она специально это сказала. – Рик повернулся к Даку, не на шутку напуганный тем, что его тревожные мысли в кои-то веки совпали с предположениями этого нахального выскочки. – Почему ты решил, что она не квакер?

В тех нередких случаях, когда Дак считал уместным расцветить беседу доброй порцией исторических фактов, он становился невыносимо занудным для своих одиннадцати лет.

– Позвольте мне для начала сказать, – напыщенно начал он, – что данный дом действительно представляется мне убежищем квакеров, я делаю этот вывод на основе его специфического облика. Однако дама, впустившая нас, определенно не принадлежит к квакерам. Начнем с языка. Как известно, квакеры не принимают присяг и не дают клятв, однако наша хозяйка несколько раз всуе обмолвилась о клятвах – в частности, поклялась, что в доме безопасно. Далее. Она обращалась к Сэре на вы, называя ее то «мисс», то «маленькая госпожа»! Это немыслимо для истинного квакера, который обязан держать себя просто, а говорить еще проще, в частности, до середины двадцатого века члены этого общества в обращении пользовались исключительно местоимением «ты». Настоящий квакер, обращаясь к человеку, не использует слов «господин» или «госпожа», пусть маленькая, пусть большая! Но и это еще не все! Как вы, должно быть, заметили, миссис Бисон одета в черное. Но этот наряд также выдает ее с головой! Квакеры избегали черной одежды, ибо считали черный цвет либо траурным, либо модным. Они были помешаны на скромности. И, разумеется, подлинная сторонница квакерства никогда не представилась бы «Другом» незнакомым людям, не убедившись сначала, что они тоже принадлежат к «Обществу друзей». Не говоря уже о том, что она не скрывала гордости при виде нас и чересчур расхваливала свое убежище, что тоже выглядело… не по-квакерски выглядело, короче.

– Но зачем же ей притворяться квакером, если она не квакер? – спросил Рик, страшась услышать ответ. – Ты уверен, что не подгоняешь ее под какой-то шаблон?

«Как она меня», – хотел добавить он, но промолчал.

Сэра хмуро уставилась на планшет.

– Если миссис Бисон нам солгала, то на это есть только одна разумная причина, – сказала она. – Она сделала это для того, чтобы заманить нас в дом и запереть тут. Ты был прав, Рик. Никакой она не Историк. И даже не аболиционист. – Сэра посмотрела на запертый люк и закрыла лицо руками. – Она – агент СК!

4 Стоп. Пять раз стоп

– Замечательно! – простонал Рик. В глубине души он понимал, что Сэра скорее всего права. – Дак, так что ты там говорил насчет СК? По поводу того, что они захватили так называемые «станции» на пути переправки беглых рабов? Когда это произошло?

– Э-эээ, можно сказать… вероятно, в восемьсот йетинадцатом… – неразборчиво пробормотал Дак, прижав ладонь ко рту.

– Что?

Дак важно кивнул, профессорским жестом побарабанил пальцами по подбородку, потом с натугой прокашлял:

– В восемьсот… потертом…

– Дак! – рявкнула Сэра. – Хватит!

Лицо мальчика налилось свекольным румянцем.

– Ну… понимаете, ребята… Дело в том, видите ли… Вообще-то любой Перелом, который мы исправили, мог повлиять на ход событий в 1850 году. Нет, вы понимаете? Хотя бы задумайтесь об этом! Что, если наша работа с Долли Мэдисон изменила события в Мэриленде середины девятнадцатого века? А какие последствия для хронологии мог иметь наш фокус с братьями Амансио и Христофором Колумбом? Нет, тут ни в чем нельзя быть уверенными, – подытожил Дак, многозначительно кивая в знак подтверждения собственных мыслей. – Я, как Историк, просто не могу позволить себе такую роскошь!

– Все понятно, Дак, – вздохнула Сэра. Она ласково похлопала его по коленке, а потом с нескрываемым удивлением пробормотала: – Ты просто не помнишь, да? Уму непостижимо. Бедный!

Дак насупился. На Сэру он старался не смотреть.

– Да ничего страшного, – поспешила заверить она. – Бывает. Помнишь, как в прошлом году я набрала всего девяносто девять целых и семьдесят пять сотых процента на университетском подготовительном экзамене по химии? Это было… – Сэра покачала головой, глаза ее горестно затуманились. – Ох, это было просто… короче, у меня чуть сердце не разорвалось. – Она снова потрепала друга по коленке. – Так что я понимаю, каково тебе сейчас.

Лицо Дака страдальчески сморщилось.

– Да ведь я точно это знал! Честное слово, клянусь историей! Дома у меня есть книга, там об этом написано, я точно помню. Знаете, порой я так тоскую по книгам! Мне их не хватает. Такое огромное напряжение, все время хранить в памяти все эти дурацкие даты! – жалобно пролепетал он, глядя в пол. – Мне кажется, что это произошло позже 1850 года… или… или чуть раньше…

– Замечательно, – произнес Рик вымученным тоном, который ему самому казался умеренно дружелюбным, – по крайней мере мы знаем, в чем заключается Перелом.