Западня для лорда - [3]

— Так.

— Позволяя соблазнить себя.

— Вам, мисс Фокс?

— Возможно, — игриво произнесла Венеция. Понизив голос, точно заговорщица, поверяя сообщнику тайну, она продолжила: — А возможно, и нет. Не нам, актрисам, об этом говорить, чтобы не разрушать иллюзии правдивыми словами.

Она улыбнулась, потому что того требовал созданный ею образ, после чего впервые за все время внимательно посмотрела в его лицо — лицо убийцы. Словно высеченное резцом скульптора, оно неожиданно показалось ей очень красивым. У него была оливковая кожа и волнистые темные волосы, черные, как полночь, глаза, в глубине которых светился живой ум. Взгляды их встретились, и Венеция почувствовала себя так, будто он провел пальцем по ее обнаженной спине.

У нее екнуло сердце, а желудок совершил головокружительный кульбит. Она все смотрела в его притягательные глаза, не в силах отвести взгляд. Твердым, внимательным взором он буквально поработил ее, она и сама неоднократно проделывала подобное с другими мужчинами. Ее сердце неистово колотилось. Пытаясь взять себя в руки, она потупилась, но ей не удалось справиться с сотрясающей ее тело дрожью. Ей пришлось призвать на помощь все свое сценическое мастерство, прежде чем она сумела снова взглянуть в его глаза.

— Ночи становятся холодными, а актрисы выступают не в теплой шерстяной одежде, — пояснила она, словно извиняясь за свою дрожь, не оставшуюся незамеченной.

— Верно. — Его взгляд скользнул по ее платью, обнаженной коже и мягким полукружиям грудей, затем он снова сосредоточил внимание на ее лице. — Совсем несоответствующий наряд.

«Сыграй свою роль. Это всего лишь еще одна пьеса. А он очередной мужчина».

— А вы почему здесь? — поинтересовалась она, глядя ему в глаза, вновь надев личину холодной, собранной и обворожительной мисс Фокс, хотя внутренне все еще трепетала. — Почему предпочли холод ноябрьской ночи гостеприимству зеленой комнаты?

Он вернулся к созерцанию Боу-стрит:

— Мне нужно кое-что обдумать.

— Вы разочаровываете меня. Я-то решила, что вы здесь из-за меня. — Он посмотрел на нее, она тут же очаровательно скривила губки, показывая, что дразнит его, хотя ее сердце до сих пор учащенно билось. — Даже вечер в театре не может отвлечь вас от важных дум?

— Похоже на то.

— Должно быть, что-то серьезное. Или всего лишь замечание о наших с мисс Суитли артистических способностях?

— Будьте уверены, ваше мастерство ни у кого не вызывает сомнений:

— Вы мне льстите, а лесть на этом балконе запрещена. Согласно моим правилам, ей место в зеленой комнате, но не здесь.

— Дело в том, мисс Фокс, что я был очарован вашей игрой.

Она лукаво улыбнулась и намеренно стала смотреть на улицу.

— В таком случае мне чрезвычайно интересно узнать, о чем же вы размышляете, сэр.

До ее слуха долетали привычные уличные звуки, а молчание собеседника затянулось настолько, что Венеция испугалась, не слишком ли далеко зашла в своих расспросах.

— Вам об этом узнать совершенно не захочется, уж поверьте мне.

Эти слова были произнесены таким пронзительно-откровенным тоном, что она страшно испугалась. Притворилась всецело поглощенной созерцанием улицы, а на самом деле просто не хотела, чтобы он прочел в ее глазах правду.

— У всех нас что-то на уме.

— Вы, к примеру, разучиваете роли, пытаетесь решить, кому отдать предпочтение, Девлину или Хоувику.

— Не совсем так, — возразила она, думая о цели, которую она преследовала.

— Что же тогда, позвольте спросить?

Воззрившись на него, она на мгновение задумалась. Интересно, что бы он сделал, открой она ему истинные мотивы. Эта мысль заставила ее широко улыбнуться.

— Вы просите меня раскрыть секреты, а сами до сих пор даже не представились, сэр. — Она выгнула ухоженную бровь, как истинная femme fatale[2]. — За кого вы меня принимаете?

Он внимательно всмотрелся в ее лицо.

Их взгляды еще раз скрестились, и хотя теперь Венеция была к этому готова, снова ощутила странное покалывание во всем теле. Ее сердце бешено забилось, не только из опасения, что он может уйти.

— Прошу меня простить, — наконец произнес он и слегка кивнул. — Меня зовут Линвуд.

— Рада с вами познакомиться, лорд Линвуд, — наигранно-официальным тоном ответила она.

— Взаимно, мисс Фокс.

Стоило ей заслышать его густой, точно шоколад, голос, как кожа тут же покрывалась мурашками. Мысленно собравшись и ненадолго задержавшись взглядом на его губах, она снова посмотрела ему в глаза:

— Вот мы и представлены должным образом.

— Верно, — согласился он.

Венеция взглянула на него и ее лицо озарилось соблазнительной улыбкой.

— Поэтому можете рассказать мне о том, что у вас на уме.

— Вам об этом узнать совершенно не захочется, лорд Линвуд, уж поверьте мне.

— Touche[3], мисс Фокс. — В его голосе слышалось легкое удивление, хотя лицо оставалось непроницаемым.

Изогнув губы в легкой усмешке, она опять вернулась к созерцанию лондонских улиц.

— Что привело вас нынче вечером в зеленую комнату? Никогда вас там раньше не видела.

— Я сопровождаю своего друга лорда Рейзби. Выражаясь вашими словами, он жаждет быть соблазненным или, точнее, сам выступить в качестве соблазнителя.

— А вы?

— А я не ищу себе любовницу, мисс Фокс.