Западня для киллера - [58]

Белый моргнул Худому, тот понял, что надо разговорить этого гада. Он ударил нунчаками Изюма по плечу, а после по руке, тот взвыл, как собака, но продолжал молчать.

– Ты знаешь, Изюм, по мне, так если и прибьём такую гниду, как ты, то нас за это братва не осудит, так что давай, Худой.

И Худой принялся дубасить Изюма, тот прикрывался и даже натянул одеяло, чтобы защититься, но это не помогло. Худой минуты две упражнялся, не давая Изюму высунуть голову из-под одеяла.

– Всё, хватит, – закричал Изюм, – я всё скажу, – взмолился он, – только больше не бейте.

– Я слушаю тебя, только обо всём по порядку, и ничего не пропускай, – сказал Белый.

Изюм вылез из-под одеяла и попросил воды. Правая рука у него висела как плеть и, скорее всего, была поломана. Он представлял жалкое зрелище – от напыщенного, наглого, властного зэка не осталось и следа. Он сгорбился и держал второй рукой перебитую руку. Губы расквашены, на полу лежало несколько выбитых зубов. В какой-то момент Белому стало даже жаль этого человека, но после того, как он рассказал о своих проделках, Белый самолично захотел с ним расправиться, его остановил Худой.

– Брат, пусть сходняк решит, что делать с этой мусорской подстилкой. Братва знает, как наказывать крыс и стукачей.

Изюм сидел на полу, возле нар, понимая, какая расправа его ожидает. Лицо было опухшим, нос кровоточил, а на штанах блестело мокрое пятно. Он хныкал, как ребёнок, у которого только что забрали любимую игрушку.

– Переоденься, – сказал Белый, – а то мочой воняет так, что дышать нечем.

В этот вечер судьба Изюма была решена. На сходняке братва выбрала нового смотрящего за зоной – Сашку Белого. А Изюма весь вечер водили по всем отрядам и показывали, как наказывают за то, что пользовался общаком, как своим личным. Изюма облили зелёнкой, чтобы он не скоро мог отмыться от такого позора, а после определили на первый отряд в козлятню, где ему теперь было самое место.

Глава 42

Протасова удивили события вчерашней ночи. Он пришёл на работу, и Кузнецов рассказал ему о том, что случилось с Изюмом.

– Туда ему и дорога, – сказал Сергей Иванович и пригласил Кузнецова в свой кабинет.

– Кто теперь смотрящий? – спросил он.

– Белый! Вечером была сходка у блатных, и те решили поставить Белого.

– Так ему же скоро на свободу.

– Не так и скоро, он выходит в конце года, а до этого времени ещё много воды утечёт.

– Как по мне, сказал Протасов, так лучше Белый, чем Изюм, что скажешь?

Кузнецов скривился, но согласился.

– У этого парня хоть какая-то порядочность есть, не то что у Изюма.

– Пора уже заканчивать с этими воровскими традициями, – сказал Протасов. – Давно надо брать власть в свои руки, а не идти на поводу у бандитов. Кстати, Бойко отправляют на пенсию, и, скорее всего, нам пришлют нового человека. Прокуратура насела и покоя не даёт. Масла подлил в огонь этот беглец, и вот результат.

– Ты сам знаешь, Сергей Иванович, что как только ЧП такого масштаба происходит, начальника колонии меняют.

– Да уж, посмотрим, кого пришлют, а там и решим с понятиями и традициями воровскими. Договорились?

Кузнецов пожал Протасову руку и отправился принимать смену, а майор заварил кофе и занялся привычными делами. Он планировал позаниматься с гантелями, но душа не лежала. Приснился ночью ему плохой сон, и он чувствовал, что будут неприятности. Пару раз позвонил домой и обещал жене вернуться пораньше. По дороге сломалась машина, и он два часа ремонтировал бензонасос. Приехав наконец домой, увидел, что дверь в квартиру не закрыта, а их любимый кот сидит на пороге. Внутри похолодело, и он почувствовал беду. Осторожными шагами он вошёл в коридор и позвал жену, но никто не ответил. Он заметил небольшой беспорядок в прихожей и присутствие здесь до него посторонних. Майор достал пистолет и поднял руку. Он прижался к стене и резко открыл дверь в спальню. На кровати лежала жена в домашнем халатике, руки раскинуты в стороны, и казалось, что она крепко спит и не слышит, как он вернулся домой. От непонятно откуда взявшегося страха под ложечкой засосало, и он кинулся к кровати. Света лежала с широко открытыми глазами и смотрела в потолок. Глаза были стеклянными и безжизненными. Он взял её за руку, она оказалась холодной. Майор не мог поверить, что жена мертва, и он начал её трясти со всей силы.

– Проснись, родная, любимая…

Света оставалась без движения, и никакой реакции не последовало. Протасов громко закричал и схватился за голову. Сознание помутилось, и слёзы сами покатились из глаз.

– Прости, это я виноват… Прости… Надо было слушать тебя и бросать эту работу, а я не хотел.

Он плакал и гладил жену по руке, надеясь, что она проснётся. Кровь стучала в висках, в голове шумело. Он попробовал взять себя в руки, но не смог. Такой жестокий и бесчеловечный удар не мог остаться безнаказанным. Майор поклялся найти убийцу и наказать. Он вышел на кухню и набрал номер Игоря, а после позвонил в «скорую». Через полчаса в квартире майора собралось не менее десяти человек. Прибыла опергруппа, и следователь записывал показания майора. Врачи констатировали смерть от удушья. Скорее всего, Свету задушили, и оружием послужила обычная подушка. Тело увезли в морг, а в квартире остался Протасов и самый его близкий друг Игорь. Он осмотрел замки в дверях и вернулся к Сергею.