Западное христианство. Взгляд с Востока - [153]

В начале XVIII в. с вопросом воссоединения с Русской Православной Церковью обратилась группа англиканских епископов, так называемых неприсягающих, отделившихся от Англиканской Церкви в 1690 г., после того как они отказались присягать на верность королю Вильгельму III. Контакты с Англиканской Церковью активизировались в 60-х годах XIX в. вследствие соприкосновения обеих Церквей на северо-западном побережье Америки. Начавшиеся дискуссии о воссоединении велись до 1870 г., но не привели к конкретным результатам по той причине, что стороны рассматривали сущность единения не одинаково. Англикане стремились прежде к практическому единению на основе общения в Таинствах, не придавая значения догматическим различиям, православные не допускали единения без согласия в вере. Контакты с англиканами возобновились в конце XIX в. Переговоры о возможности сближения имели место в 1895–1897 гг. В начале XX в. возобновились переговоры с Епископальной Церковью в США при участии святителя Тихона, будущего Патриарха Московского и всея Руси, тогда епископа Русской Православной Церкви Северной Америки. Следует сказать, что лично святитель Тихон к представителям Епископальной Церкви относился весьма благожелательно. Известны два таких весьма характерных факта. Сей ревнитель православия и отеческих преданий однажды находился на рукоположении англиканского епископа Графтона в городе Фондюлаг в Мелуоки, находился в епископской мантии, стоял в апсиде алтарной части англиканского храма и молился во время этого богослужения (эта фотография святителя Тихона очень известная, она опубликована в первом томе «Православной энциклопедии» в статье про Англиканскую Церковь), и равно известно, что когда в Калифорнии произошло страшное землетрясение, то святитель Тихон послал одному из приходов, с которым до того имел непосредственное общение, в качестве дара евхаристические сосуды; тем самым можно увидеть его отношение к тогдашней Епископальной Церкви в Америке. Но подчеркнем, именно в тогдашней, а не к той, во что она превратилась ныне, в начале XXI в., введя не только женский епископат, но и совершив недавно рукоположение открытого «епископа»-извращенца, после которого наша Церковь была вынуждена уйти из всех диалогов с современной Епископальной Церковью Соединенных Штатов Америки.

Вернемся на 100 лет назад. В 1894–1914 гг. Русская Православная Церковь вела богословский диалог также и со старокатоликами, который осуществлялся в рамках так называемой Петербург-Роттердамской комиссии. Однако и эти попытки не увенчались успехом. Конечная цель – восстановление церковного единства – не была достигнута. Говоря о межконфессиональных контактах, имевших прямое отношение к восстановлению церковного общения, приходится признать, что в Русской Православной Церкви до 1917 г. они в основном носили случайный характер. С другой стороны, сама инициатива их чаще исходила от инославной стороны. Говорить об участии Русской Церкви в этот период в каком-то движении, направленном на достижение межхристианского единства, исторически не представляется возможным. Кроме того, следует признать и отсутствие в это время у Русской Церкви сколь-нибудь разработанной концепции такого участия. Впрочем, потребность такой концепции в начале XX столетия у Русской Церкви несомненно ощущалась, что нашло отражение в решениях Поместного Собора 1917–1918 гг., в рамках которого действовал Отдел единства христианских Церквей. На последнем заседании Собора 7–20 ноября 1918 г. было решено продолжить диалог о единстве с англиканами и старокатоликами, основываясь на доктрине и традициях древней неразделенной Церкви. Соборным определением предписывалось создать постоянную комиссию с отделениями в России и за рубежом для изучения разногласий на пути объединения с англиканами и старокатоликами. Комиссии поручалось обеспечить скорейшее достижение поставленной цели для церковного единства. Однако понятно, что последующие события послереволюционных лет, конечно же, помешали этим решениям осуществиться.

В период 1917–1945 гг. международные контакты Русской Православной Церкви были сведены к минимуму. Русская церковная эмиграция по вопросу участия Русской Православной Церкви в экуменическом движении не имела единого мнения. Синод в городе Сремске-Карловцах Русской Зарубежной Церкви занял непримиримую позицию по отношению к экуменизму во всех его формах. В то же время часть Русской Церкви в Западной Европе, находившаяся под омофором митрополита Евлогия (Георгиевского), достаточно активно участвовала в экуменическом движении. Однако часть эта, во-первых, была полностью изолирована от Русской Церкви в СССР, а во-вторых, слишком малочисленна, для того чтобы иметь возможность адекватно выражать позицию всей Русской Церкви. Кроме того, с 1930 г. эта часть фактически находилась в расколе и, следовательно, вообще не имела права выступать на экуменических мероприятиях от лица Русской Церкви, на что справедливо было указано на совещании глав и представителей Автокефальных Поместных Церквей в Москве в 1948 г. Непосредственное взаимодействие Русской Православной Церкви с экуменическим движением в собственном смысле слова начинается по мере возобновления международных контактов Московской Патриархии после окончания Великой Отечественной войны. В лице экуменического движения, особенно стремительно набиравшего силу в ВСЦ, наша Церковь столкнулась с качественно совершенно новым явлением, не имеющим аналогов в истории межконфессиональных контактов Русской Церкви до 1917 г., что поставило перед Русской Церковью ряд серьезных проблем как богословского, так и практического характера. Экуменическое движение середины XX в. отличалось от практики межхристианских контактов начала XX в. и по форме, и по духу, и по целям, и по средствам достижения этих целей.