Запад – Восток. Записки советского солдата 1987–1989 гг - [5]
Западная Украина всегда тяготела к западным европейским странам. Эта территория в разное время принадлежала то Польше, то Австро-Венгрии. В годы Второй мировой войны украинские националисты воевали против Советской Армии, люто ненавидя всё русское, советское. После освобождения Украины от немецко-фашистских войск в Западной Украине еще долго шла партизанская война против советской армии. Украинских националистов возглавлял Степан Бендера, и часто всех жителей Западной Украины называли бендеровцами.
Как, впрочем, и украинцы, услышав, что ты из Сибири, расспрашивали о бескрайней тайге, снегах, медведях, бродящих по улицам сибирских городов и поселков.
В темноте проезжали какие-то мосты, мимо пролетали темные силуэты зданий, делая всё это чем-то фантастическим, нереальным.
Разместили всех в войсковом клубе, бывшей церкви. Всю ночь я практически не спал. Кто-то бренчал на гитаре, и неизвестный сержант, проходя мимо новоявленных музыкантов, таинственно бросил — играйте, пока есть возможность. На вопрос «а что, после нельзя будет даже на гитаре играть?» — лишь улыбался.
Войсковая часть, где нам предстояло служить, значилась как в/ч 94 036, этот адрес следовало указывать в письмах.
Городок, где мне предстояло прожить ближайшие полгода, был небольшой, находился на юго-западе Украине, на самой границе с Молдавией. Он тянулся вдоль реки Днестр и по небольшим возвышенностям.
Утром нас построили и отправили на основную базу, находившуюся в пяти километрах от клуба. Прибыв туда, опять построили на плацу, произвольно разделив на шесть частей. Те, кто шел впереди, попали в первую роту, последние — в шестую. Я находился в середине строя и распределен был в третью роту. Рота наша состояла из четырех взводов. В каждом взводе было около 30 солдат. Каждый взвод состоял из отделений. Мне посчастливилось служить в 34-м взводе (цифра 3 означала принадлежность к 3-й роте, а последняя цифра — к 4-му взводу). В этой учебной части я прослужил полгода, после ее окончания летом 1988 года был откомандирован в другое место службы.
В нашем 34-м взводе, или, как его назвал Александр Стайнов из города Запорожья, «бронебойно-зажигательном», служили представители разных национальностей: русские, эстонцы, украинцы, грузины, азербайджанцы, татары, корейцы, казахи, узбеки.
Сейчас, в начале XXI века, все бывшие мои сослуживцы — граждане суверенных государств. Кто мог об этом подумать тогда? Не знаю, как сложилась их дальнейшая судьба. Как всё в нашей стране нестабильно…
В первый день после прибытия, помывшись в бане (практически при минусовой температуре), мы получили форму. Наконец мы стали полноценными солдатами. Переодевшись, смотрели друг на друга, не узнавая себя. Старшина пару раз показал, как наматываются портянки (ношение носков строго запрещалось). Портянка — это кусок плотной белой ткани, которой обматывалась нога. Но далеко не всем удалось сразу освоить эту науку. Поэтому в первый месяц стертые ноги солдат в нашей части были частым явлением. Прихрамывающие, ковыляющие в новой мешковатой форме, как правило, не по размеру, с перетянутыми донельзя ремнями и огромными зимними шапками, мы напоминали калек, по недоразумению попавших сюда. Наша бывшая гражданская одежда возможно была уничтожена.
После первого дня в армии, полного суматохи и неразберихи, последовал отбой. Я плохо спал, боясь почему-то не уложиться утром в пресловутые 45 секунд. Этот норматив для перехода от состояния сна в боевой режим я знал по фильмам и рассказам уже отслуживших товарищей. После команды «подъем» я одним из первых встал в строй, не выспавшийся, но довольный собой — не опоздал. Однако моя резвость почему-то не произвела особого впечатления на сержантов.
Наша часть была учебной. В течение шести месяцев новое пополнение получало воинские специальности, необходимые для Военно-воздушных сил СССР. Затем всех дослуживших и сдавших экзамены распределяли по различным частям Советской Армии — от Германии до Камчатки. Дисциплина в учебке была очень строгой. Когда в часть заходил командир, дежурный по части давал команду «Смирно!» и все буквально застывали на месте. Передвижение по плацу — асфальтированному участку земли с трибуной, сакральному месту части — только строевым шагом или бегом. Все военнослужащие приветствовали друг друга, прикладывая правую руку к головному убору, в соответствии с уставом.
Воинский устав — это расписанные до мелочей правила поведения военнослужащих. Буквальное и постоянное выполнение устава — очень тягостно и достаточно сложно. Например, военнослужащему запрещено лежать на кровати до команды «отбой», за незастегнутый крючок, пуговицу, курение в неположенном месте, опоздание в строй и т. д. следовало наказание. Наказывали в основном внеочередными нарядами или хозяйственными работами, а также занятиями строевой подготовкой. На территории части висел огромный плакат «Живи по уставу — завоюешь честь и славу».
С первых дней я как будто попал под огромный армейский каток, и чтобы он тебя не растоптал, необходимо было крутиться, приспосабливаться, стараться делать всё быстро. Поражали бессмысленные команды и неразумное распределение времени. Так, запомнилось переселение нашей роты со старой базы, где находился клуб и несколько казарм с печным отоплением, в новую казарму. Этот переезд проходил бестолково. Утром мы построились, получили оружие и противогазы. Собрав личные вещи, с матрацами, одеялами и подушками в руках, мы бежали по темным улочкам городка, путаясь в шинелях и запинаясь о крышки колодцев. Некоторые падали. На землю шлепались солдаты, рассыпались в темноте нехитрые их пожитки, зло кричали сержанты, а глаза слепил дальний свет проезжавших автомобилей (здесь, наверное, принято ездить с дальним светом). Прибежав, мы около получаса стояли, ждали чей-то приказ. К чему такая суета?
Бундовский «адик» в переводе с жаргона российских коммерсантов первой перестроечной волны (начала 1990-х годов) — спортивный костюм фирмы «Адидас» в подлинном, немецком, исполнении. В какой-то степени это и символ эпохи, и символ мечты энергичных, предприимчивых молодых людей того времени, погнавшихся за изменчивой фортуной. Повесть Е. В. Суверова автобиографична, в ней он рассказывает о своей студенческой жизни в начале 90-х годов, о своих друзьях и о том, как повлияло на них и их жизнь «время перемен».
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.