Запад и Русь: истоки противостояния - [43]
Такая вот трогательная история. Более же правдоподобной я считаю ее потому, что она вполне соответствует известиям о дружелюбных отношениях, поначалу установившихся между двумя монархами. В 1205 году султан даже предоставил Ласкарису войско, с помощью которого тот вытеснил латинские гарнизоны из своих городов. Кей-Хосров вообще к ромеям относился с уважением, а своему свекру, Мануилу Маврозому, даже даровал земли в районе Меандра.
Кстати, на этой почве у последнего произошла стычка с Ласкарисом, который также претендовал на эти земли. Это не представляло бы для нас интереса, если бы не одно обстоятельство. Войско Маврозома так же состояло из сельджуков, как и войско Ласкариса, предоставленное тому султаном.
Здесь все сельджуки. Их наемническое, внеэтническое происхождение получает еще одно подтверждение.
Видите, как все неоднозначно. Если и можно это назвать войной, то только междоусобной. Но правильней все-таки было бы назвать отношения «греков» (жрецов) и «сельджуков» (солдат) в целом союзническими. Будь они врагами, без столкновений, более походящих на конфликт цивилизаций, не обошлось бы. Нейтралитет при таком близком соседстве исключен.
Об общности религиозных воззрений я уже говорил. По сути, ислам был религией империи, пропущенной сквозь призму взглядов Магомета. Соответственно, и отличия между религиями носили характер всего лишь местных особенностей. Только по прошествии времени ислам принял свой современный вид, превратившись в некий антипод христианства. Восточного, если быть строгим, христианства. Ибо тому христианству, которое принесли на Восток латиняне, он изначально был антиподом, как и само восточное христианство.
Можно ли после этого говорить о братской помощи восточным единоверцам со стороны латинян? Нет, конечно. Речь может идти лишь о сомнительных сделках с ними, за которые Константинополю пришлось заплатить дорогой ценой — ценой существования империи в качестве единого целого.
13. История как роман
Итак, реальной предпосылкой Крестовых походов являлся не Клермонский призыв к защите христианских святынь от «неверных», а события, связанные с переходом папства на службу французской монархии, апофеоз которых — авиньонский плен с последующим церковным расколом — историки по указанным уже причинам условились считать случившимися двумя столетиями спустя.
Скорей всего плен этот не предшествовал началу Крестовых войн, как могло бы показаться из предыдущих рассуждений, а явился их продолжением и вторичным катализатором. Мысль о том, что своей метаморфозой папство было обязано разорению Константинополя и необходимости от греха подальше убраться из него в Авиньон, остается актуальной. Она же диктует и дату этой метаморфозы — 1204 год. То есть папство окончательно христианизировалось лишь спустя сто с небольшим лет после начала восточной кампании крестоносцев.
Впрочем, могло быть и иначе. Есть небольшая вероятность того, что Константинополь пал еще во время I Крестового похода и это его падение отразилось в традиционной истории как взятие Никеи или штурм Иерусалима. Тогда же в жизни пап мог случиться и Авиньон. Но по большому счету это непринципиально и в дальнейшем во избежание нестыковок я эту вероятность рассматривать не буду, придерживаясь версии о растянутом на сто с небольшим лет втягивании папства в орбиту влияния французских монархов. Она выглядит более правдоподобной.
Согласно этой версии папы доавиньонского периода, в том числе и тот из них, который благословил европейцев на I Крестовый поход, формально остаются еще провизантийскими, но уже попавшими вместе с некоторыми патриархами под влияние французов-христиан. Эта двойственность имперского духовенства не остается незамеченной сторонниками традиционных имперских ценностей — сельджуками, представляющими собой воинскую знать империи. Назревает конфликт, сопровождающийся усилением тюркского влияния в фемах. Призыв папы, — пусть даже еще не полноценного христианина, — к походу против «неверных» выглядит в этой ситуации вполне естественно.
Сомнения по поводу того, что именно так все и происходило на самом деле, можно развеять с помощью следующего нехитрого приема. Предлагаю «примерить» авиньонскую драму с действовавшими в ней персонажами к тому промежутку времени, которому она в свете вышесказанного соответствует, т. е. к периоду падения столицы Византии в 1204 году. Если она придется ему впору, это станет прекрасным подтверждением справедливости данной логики. Кроме того, наложение позволит существенно пополнить наши знания о предмете. Как мы увидим позже, каждый из этих эпизодов не был простым дубликатом другого, а дополнял его.
И вот что дает нам такая примерка.
Одним из инициаторов нападок на катар, по времени совпадающих с периодом существования Аатинской империи со столицей в захваченном Константинополе, был французский король. После всего сказанного уже не кажется удивительным, что его звали Филиппом, так же, как и Филиппа IV Красивого (1268–1314). Это, однако, далеко не все из того, что роднит Филиппа II Августа (1165–1223) со знаменитым усмирителем пап и гонителем тамплиеров.
Считается, что современные евреи являются прямыми потомками библейских «скитальцев», основавших после сорокалетних странствий по Синайской пустыне государство Израиль в Палестине. Книга опровергает этот устоявшийся взгляд. Евреи — далеко не единственные, кто несет в себе «гены праотцев» и может претендовать на духовное наследие древнего Израиля.Автор приходит к парадоксальному и вместе с тем совершенно естественному в рамках имеющихся данных выводу: реальный древний Израиль — не тот, о котором идет речь в Библии, и даже хронологически не связанный с библейскими временами.
Считается, что современные евреи являются прямыми потомками библейских «скитальцев», основавших после сорокалетних странствий по Синайской пустыне государство Израиль в Палестине. Книга опровергает этот устоявшийся взгляд. Евреи — далеко не единственные, кто несет в себе «гены праотцев» и может претендовать на духовное наследие древнего Израиля.Автор приходит к парадоксальному и вместе с тем совершенно естественному в рамках имеющихся данных выводу: реальный древний Израиль — не тот, о котором идет речь в Библии, и даже хронологически не связанный с библейскими временами.
«Откуда есть пошла» Московская Русь? Где на самом деле княжил Вещий Олег? Кто такие русские и состояли ли они в родстве с монголами? Где историческая прародина «московитов»? Этими вопросами задается автор книги, приглашая читателей в увлекательное историческое путешествие по землям Рутении (позже Каринтии), Полабской Руси, Норика и др.Г.П. Катюк выявляет не замеченную официальной наукой глубинную связь между этносами Евразии; привлекая данные археологических раскопок, летописей и других источников и проводя различные этимологические аналогии, исследует историю древних воинских орденов, процессы образования и распада древних империй – и в итоге приходит к сенсационным выводам.
В этой книге вы столкнетесь с идеями, переворачивающими традиционные представления о прошлом народов Евразии. Многие нации на заре своего существования представляли собой не народы, а интернациональные воинские ордена-сословия. Такими орденами, или товариществами, были не только русы-московиты и монголо-татары, но и сербы, венгры, франки и пр. Именно они положили начало многим современным нациям и государствам, в том числе и государству Российскому.
Тюмени – первому русскому городу в Сибири – исполнилось 425 лет. Сегодня в нем более семисот улиц, и у каждой, как у всякого человека, свое имя, своя судьба, своя тайна. Этих тайн за четыре с четвертью столетия накопилось немало. Адресована читателю, интересующемуся историей края.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?