Запад глазами монастырей - [29]

Тут У Тан замешался. Зато Ли громко и неудержимо стал смеяться. Вану непонятно было это веселье, к которому присоединились У Тан и парень. Затем, не зная почему, он тоже стал смеяться.

— Хороши мы все, — сказал Ли, — «ушедший из монастыря» нас за деревенщину, наверное, принимает. Он говорит просто, а мы мудрим на этой простоте. Это он должен смеяться, нам же не мешает поплакать.

— Это почему так? — удивился Ван.

— Всё проще простого. Он давно подвёл нас к тому, что каков ты, таков и мир. Если ты созидатель, то не только не способен ошибаться, но и чужие ошибки не заметишь…

— Э, Ли, подожди. Созидатель — не бог. Он обязательно столкнется с препятствием. Заметит ли он препятствие?

— Вода тоже сталкивается с препятствием. Чувствуешь разницу?

— Говори прямо.

— Вода обтекает препятствие. Она всегда находит вариант для движения. Точно также созидатель не находит преград. Он всегда чувствует вариант жизни.

— А препятствие?

— Нет его.

— Только что ты говорил, что есть, а теперь говоришь, нет.

— Неужели не понятно?! — вмешался У Тан. — Когда ты на столе берёшь лепёшку, то является ли препятствием молоко, которого ты не хочешь?

— Так и скажи. Что созидатель выбирает то, что хочет.

— Ишь ты куда…

— Да, многие бы тогда деспоты считали себя созидателями. Вот они и стремятся к тому, чтобы всё было беспрепятственным И можно было бы выбирать всё, что хочешь, — вставил Ли. — Я вам толкую о другой беспрепятственности.

— Что же, их две?

— Да. Может ты им поможешь, — повернулся Ли к Дон Мену.

— Есть вода сильная. Она крушит берега, но сохраняет инерцию. Она движется сильно, но линейно. Ум подобен этой воде. Он крушит всё, что создаёт ему препятствие. Он разрушитель. Есть вода мягкая. Она ищет варианты. Она имеет многообразное существование. Уклоняясь от препятствия, она находит ещё варианты. Она преумножает разнообразием жизнь. Созидатель не применяет силу, но он сильнее разрушителя. Он жизненнее.

— Просто и убедительно, — сказал Ван.. — А как тебя звать?

— Действительно, — добавил У Тан. — Столько времени вместе и ещё не познакомились.

— Некогда было, — пошутил Дон Мен. — Искали жизнь в стоге ЖИЗНИ. Меня зовут Дон Мен.

Тут все разом умолкли. После неловкого молчания Ли погладил редкую бородёнку и сказал:

— Предупреждать надо, Ваше Преподобие.

— Вы, что, белены объелись? — Дон Мен уставился на них с удивлением.

— Кто же не слышал о Дон Мене. В нашем селении молодёжь живёт легендами и рассказами о молодом патриархе Дон Мене. А тут…

— Что «тут»? Что от этого меняется? Опять окунулись в мир ума?

— А, может быть, он такой же Дон Мен, как Иисус Христос, Будда, — сказал Ван собеседникам. Что-то часто он сравнивал себя со святыми. Не аферист, ли он? Тут заходил в селение один и представился мастером из Уданы. Стал обхаживать внучку. Так она его двумя движениями вышвырнула в пыль.

— Вот, Вы уйдёте, Ваше Преподобие, а кто нам поверит, что мы общались с Дон Меном? — искренне сказал Ван.

— Исходя из того, что всё в мире ума ложь, может быть, и не поверят, если я даже буду скакать по крышам. Если исходить из созидательности, то верят даже тогда, когда слышат ложь.

— Поясните, светлейший.

— Старец Ли вам уже сказал, что каков ты, таковы и события. Доказательства нужны каждому свои. В мире ума верят хорошей конструкции слов. Факты можно не предоставлять при этом. Напротив, вопреки фактам, любой прохиндей будет призывать к лучшему, даже если очевидна его разрушительная деятельность. И поверят ему такие же. Во все времена разрушители жили только доказательствами и обещаниями вопреки фактам. В состоянии созидательности факт выбирается так, что поворачивается к стимуляции. Если это ложь, но стимулирует, то она становится правдой. Поэтому нет правды в «чистом» виде. Даже факты преломляются дважды. Один раз факт преломляется воспринимающим его. Второй раз он преломляется слушающим. Воспринимает факт человек так, каков он есть. Слушает человек так, каков он сам. Поэтому заботьтесь не о том, чтобы доказать, а о том, чтобы стимулировать вашу молодёжь.

— Разве не проповедуют в монастырях правдивость? — возразил Ван.

— Кто судья «правдивости»? В монастырях сидят мастера своего дела. Они обставляют свои заповеди так, что при выстраивании умом заповеди будут противоречить одна другой. Затем утвердят это высказыванием: «Всё есть Майя». Теперь это особенно важно, когда ум всё выстраивает в непротиворечивую цепочку понимания.

Глава 8 Восемь ядов

Хотя Дон Мен просил не говорить молодёжи селения о том, кто он, но слух уже опередил встречу. Собрались на поляну все. Здесь были и старики, и женщины в возрасте. Молодёжи было больше. Они заранее были готовы верить всему, что скажет молодой патриарх. Ходили слухи, что Дон Мен вечно молод. Другие утверждали, что ему семьсот лет. Третьи говорили, что наступил пек пришествия Майтренйи, и это он теперь разрушает невежество и мрак. Иные заявляли, что это одна из реинкарнаций Будды. Каждый наделял своей мечтой этого парня.

— Я не умею читать проповеди, — сказал Дон Мен так просто, что молодёжь отпустила нервозность и напряжение. — Лучше будет, если я послушаю вас.