Заново рожденные - [42]

Между прочим, подобные результаты характерны не только для Германии. Схожие наблюдения были сделаны во Франции, Индии, Италии, Японии, Испании, США и других странах. Дело не в особом немецком мироощущении; речь идет о человеческом мировосприятии вообще. Также важно отметить, что, судя по всему, все это происходит автоматически, на бессознательном уровне, поэтому большинство участников исследования, возможно, даже не подозревали, что ведут себя как-то по-особенному.

Поскольку механизмы защиты, основанные на отрицании смерти, работают на уровне бессознательного, вы можете усомниться в их существовании. Все это кажется не слишком правдоподобным. Но задайте себе вопрос: почему даже после прочтения последних нескольких страниц, на которых предсказывается ваша кончина, вас до сих пор не охватило чувство страха?

* * *

По мнению еще одного человека, который не понаслышке знает, что такое страх смерти, есть еще один любопытный способ избавления от ужаса перед кончиной. Кинорежиссер Джон Карпентер утверждает, что способ этот — игра.

Карпентер, с его пышной копной седых волос и острым взглядом, не оставляющим сомнений в том, что он легко проникнет в наши сердца, обнажая самые глубокие страхи, сотворил несколько ставших культовыми персонажей, несущих смерть, начиная с серийного убийцы-психопата Майкла Майерса из «Хэллоуина» и заканчивая пришельцем-оборотнем из «Нечто». Режиссер и продюсер фильмов ужасов с более чем тридцатилетним опытом, он обратил внимание на интересный парадокс.

«Мы боимся смерти, но при этом нам нравится, когда она служит нам развлечением, — говорит Карпентер и называет ряд причин, почему это так. — Все дело в терапевтическом эффекте. Единственное, чего мы боимся больше самой смерти, — это мысли о смерти. Поэтому нам нравится думать о смерти, когда мы находимся в безопасности и точно знаем, что она нам не грозит. Мы всегда использовали и продолжаем использовать современные мифы и истории для объяснения мира. В этом смысле большой интерес представляют монстры. Представления о них уходят корнями в глубокую древность. В историях о монстрах смерть принимает сразу несколько обличий: другой, зверь — и живое существо, такое как мы. Все эти мифы и истории, которые мы распространяем, помогают нам выстроить отношения со смертью и понять ее».

Наблюдение, сделанное Джоном Карпентером, заслуживает внимания. Вы когда-нибудь замечали, как, вскрикнув от страха, зрители в кинозале начинают смеяться? Такие формы развлечения заставляют нас поверить, что смерть — это нечто безопасное, тем самым отдаляя нас от осознания собственной смертности. Это может быть связано с механизмом, для которого психологи придумали простое название — «нервный смех». Он срабатывает, когда мы оказываемся в стрессовой ситуации. Врач Алекс Ликерман из Чикагского университета утверждает, что нервный смех является защитным механизмом, оберегающим нас от избытка тревоги. «Способность посмеяться над травмой в момент ее возникновения или вскоре после этого является сигналом как для нас самих, так и для окружающих, что мы верим в собственную способность пережить ее (что, вероятно, и делает смех настолько универсальным источником удовольствия: он заставляет нас поверить, что все будет хорошо)», — пишет он в статье в Psychology Today.

Мы смеемся, потому что смех помогает нам установить своего рода символический контроль над смертью. «Фильмы, особенно фильмы ужасов, предлагают нам принять участие в сюжете, перенося нас самих на экран, — поясняет Джон Карпентер. — Но мы, зрители, всегда возвращаемся на свои места в кинозале живыми и невредимыми. Мы побеждаем смерть. Для большинства из нас смерть остается чем-то абстрактным».

Пока смерть остается абстрактной, мы можем спокойно продолжать жить, как будто у нас полно времени и его хватит для всех наших начинаний — то, на что Пол Уоткинс надеялся, когда был молодым.

* * *

Оглядываясь на свою юность, Пол Уоткинс вспоминает, как он хотел сделать что-нибудь стоящее. Что именно он имел в виду, было не совсем понятно. Несмотря на разнообразие интересов, настоящих увлечений у него не было. Он подумывал о карьере ученого, менеджера, бизнесмена. Поступив в Университет Тулейна, Пол сначала специализировался на истории, потом — на административном управлении и здравоохранении, в итоге получив степень в области гуманитарных наук. По словам Пола, его образование было «настолько далеким от конкретной специализации, насколько было только возможно».

Эти карьерные зигзаги напоминали то, что его друг, пилот по имени Дэвид Шарлебуа, называл корректировкой курса во время полета. Пол несколько лет изучал одно, потом приоритеты менялись, и он брался за что-то совершенно другое. В итоге Пол прошел обучение по четырем разным специализациям. Он даже подумывал о карьере священника. Более того, он принял религиозные обеты. Но его не оставляли сомнения. Посвятить жизнь служению Богу — звучит благородно, но жертвовать приходится слишком многим.

И вот в 1993 году Пол уже в Школе бизнеса Дарден при Виргинском университете. Однажды вечером за ужином он обратил внимание на коробку со смесью для джамбалайи