Заново рожденные - [2]

А некоторые из них не останавливаются на достигнутом. Они решаются на радикальные перемены и совершают по-настоящему неординарные поступки. «В некоторых, впрочем весьма немногих, людях после травмы пробуждается желание сделать шаг навстречу миру», — пишет Херман. Они перенаправляют энергию на новое призвание, новую миссию, новую стезю, на помощь другим людям, попавшим в беду, на образование, судебную реформу, на множество других масштабных начинаний. Им недостаточно просто выжить. Они находят смысл в пережитых трагедиях, используя их как основу для обновления.

Мы называем этих людей «родившимися заново».

* * *

Узнав, что она больна раком, Аша через какое-то время начала брать уроки импровизации на скрипке. Преподавательница поняла, что здесь нужен особый подход. «Она попросила меня сыграть то, что я чувствовала, когда шла по коридорам больницы к врачам, — поясняет Аша. — Я не должна была говорить — только играть. Тогда я впервые ощутила тесную связь с инструментом и по-настоящему отдалась импровизации. Вспоминая об этом сейчас, я понимаю, что игра на скрипке придала форму моим переживаниям. Я хотела выразить тревогу, которая охватывала меня, когда мне в руку вводили иглу с химиопрепаратом. Я хотела выразить чувство, которое испытывала, стараясь казаться сильной в глазах других, хотя была жутко напугана. Я научилась выражать себя посредством своего инструмента».

До травмы Аша не давала волю мечтам о музыкальной карьере. «Вы имеете в виду что-то вроде игры в барах за чаевые? Нет, такое мне даже в голову не приходило. Я была чересчур прагматичной», — вспоминает она. Но химиотерапия оказалась сильнее прагматизма. После многих месяцев упорной работы Аша начала играть на электрической скрипке в нескольких любительских рок-группах. Это был новый, воодушевляющий опыт; это было общение с людьми, которых в прежней жизни она бы никогда не встретила. Тогда ее друзьями были либо инвестиционные банкиры, либо люди из мира корпораций. В новой жизни было что-то такое, что ей по-настоящему нравилось. Возможно, это была спонтанность, которая, подобно музыке, освобождала и заставляла творить. Когда спустя пару месяцев один друг пригласил Ашу провести выходные в Лос-Анджелесе, она познакомилась там с местными музыкантами, которые убедили ее, что она сможет зарабатывать клубными концертами в Калифорнии.

До болезни Аша, как многие, думала, что всякий взрослый человек должен погрузиться в рутину повседневности и довольствоваться тем, что есть. «Мне бы никогда даже в голову не пришло рассказать кому-то, что я хочу играть рок на скрипке, — говорит она. — Никто даже не знал, что мысль об этом всегда жила где-то в глубине моего сознания. В прежней жизни я никогда не рисковала. Я тщательно просчитывала каждый шаг. Я старалась делать только то, что у меня наверняка должно было хорошо получиться».

А риск был немалым. Вся жизнь Аши была сосредоточена на Восточном побережье. В Лос-Анджелесе у нее не было ни работы, ни возможностей для заработка, ни квартиры. Вместо всего этого — миллион причин вернуться к прежней жизни. К тому же, несмотря на отличное владение техникой игры на скрипке, до профессионала она все-таки недотягивала.

С другой стороны, ей было двадцать восемь — она не знала практически никого, кто бы пережил рак груди в столь молодом возрасте, — она была духовно надломлена и пребывала в полной растерянности. С этой точки зрения терять ей было нечего.

Поэтому в 2007 году Аша переехала в Лос-Анджелес, движимая чувством, которое свойственно любителям всего яркого, необычного и непредсказуемого. Прогуливаясь по Сансет-стрип, в этом круговороте неоновых вывесок, громоздящихся над пропитанными пивным духом барами и лишенными окон стриптиз-клубами, она чувствовала, как работа в офисе превращается в быстро тускнеющее воспоминание.

* * *

В историях супергероев появлению их суперсилы всегда предшествует что-то удивительное, неожиданное и часто пугающее, что нарушает обычное течение жизни. Один человек вследствие мощного выброса радиации превращается из неприметного ученого в гигантского зеленого мстителя; другой после гибели родителей надевает черную маску и посвящает жизнь спасению невинных жертв душевнобольного Джокера. Что если эти сюжеты ближе к реальности, чем мы думаем?

Данные, собранные независимо друг от друга за почти двадцать лет исследований учеными из двух разных университетов — Университета Северной Каролины в городе Шарлотт в США и Уорикского университета в Англии, показывают, что большинство людей, переживших травму, отмечают определенные изменения в лучшую сторону. Погрузившись в пучину ужаса и отчаяния, они выходят из нее, обретя уникальную способность — своего рода «рентгеновское зрение», которое позволяет им понимать истинную ценность вещей и видеть возможности, о которых прежде они даже и не помышляли. В испытаниях, намного более страшных, чем самый кошмарный сон, они обретают внутреннюю силу. Эти психологические изменения называют посттравматическим ростом.

Но даже несмотря на этот внутренний рост, большинство людей, переживших травму, со стороны кажутся прежними. По данным исследований, посттравматический рост главным образом относится к области внутренней жизни человека, скрытой от глаз других. Это то, что психологи называют «субъективно воспринимаемым ростом». Выжившие отмечают, что они изменились в лучшую сторону и даже могут чувствовать положительные последствия таких изменений, однако внешне их жизнь немногим отличается от той, какой она была до травмы. Но все-таки воспринимаемый рост — не пустые слова. Несмотря на неоднозначность результатов научных изысканий на эту тему, ряд исследований показывает: чем выше воспринимаемый рост, тем легче человеку справляться с эмоциональным стрессом и тем лучше его физическое состояние.