Заносы - [2]

Увидев, что телевизор заработал, жена друга Юля занервничала, заходила по комнате и стала вдруг одевать младшую дочь, чтобы идти гулять, хотя, вроде, и не время. Но муж и Вася, как флажками, обложили ее печальными со справедливым укором взглядами.

– Ну что, что?! – вскричала она.

Муж взял ее под локоток и вывел на кухню.

– Не стыдно тебе? – спросил тихо и проникновенно. – Человек работал, старался…

Со слезами на глазах она выделила им из семейного бюджета на одну бутылку красного. Они умудрились принести две: одну явно, другую тайно. Так же и выпили. Закуска, правда, была скромной, но по телевизору так и сказали, честно и без прикрас – да, мол, по мясу мы пока еще отстаем, по маслу тоже… Но, несмотря на некоторое отставание, уже понемножку начинаем опережать…

Юра вздохнул, а скромный Вася неожиданно спросил:

– А кого мы начинаем опережать?

– Ну-у, есть такие страны… Экзотические. У них табу на мясо. Давние вегетарианские традиции.

Вася хотел спросить, где находятся эти страны и что такое «табу», но застеснялся.

– Мне пора, – вздохнул.

Юра пошел провожать тихого Васю и пропал на два дня.

– Надо было поддержать человека морально, – объяснил жене по возвращении. – Это ты у меня можешь понять, если захочешь, а у Васи жена – такая пробка!

Разве можно обижаться после таких слов!?

– Ну, а с мясом-то как? – все же спросила.

– Да принесу я это чертово мясо! – махнул рукой Юра.

– Да уж не до деликатесов, кормилец ты наш! Хотя бы простой говядины.

– Принесу! – твердо пообещал. – Сейчас некогда, а на будущей неделе обязательно!

И слово свое сдержал. Накануне вечером кому-то звонил, о чем-то договаривался. Потом взял нож, надел телогрейку и ушел в ночь.

Утром принес три килограмма хорошего мяса, а к вечеру заболел.

Я заглянул к ним, чтобы вернуть книжку, которую брал почитать.

Юра кашлял, Юля хмурилась.

– От мяса придется отказаться, – сказала озабоченно.

– А что такое?

– Юра совсем простыл. Кашляет, хрипит. Обойдемся!

– Странно, – говорю. – Я, когда мясо ем, не кашляю.

– А мне что-то нездоровится, – вздохнул Юра. – То челюсть сломают, то простужусь.

– Инфицированное, что ли, мясо, или в очереди долго стоял, замерз?

– Ты как маленький! – вздохнул Юра.

– А что!?

– Не понимаешь.

Оказывается, той ночью в телогрейке и с ножом он ни на кого не нападал и магазины не грабил. Вместе с друзьями они честно грузили говяжьи туши. Перетаскивали их из вагона в морозильные камеры. Работа тяжелая, и перед тем как ее закончить, каждый честно отрезал себе от полюбившейся туши по хорошему кусищу, а то и по несколько. Упаковали их в полиэтиленовые пакеты, спрятали под одеждой и пошли получать зарплату. Но с деньгами получилась задержка. Пришлось долго ждать с холодным мясом на разгоряченном после разгрузки теле. Все и простудились. Едят теперь мясо, хрипят и кашляют.

– В очередях время терять мы не можем, – сказала Юля, – а так – тоже не дело! Уже вторую неделю больной из-за этого мяса! Провались оно! Ничего, проживем. Рыбу будем есть. Она для мозгов полезна. А там, может, что-нибудь как-нибудь и наладится. Не пропадем!

– Много вы его там грузили? – поинтересовался я.

– Полно! Всю ночь телепались!

– Значит, оно все-таки есть. И кто-то его ест.

– Угу, – кивнул Юра. – Ест и не кашляет.

Запишите в протокол!

Несмотря на заносы и хождения за мясом Юра успевает больше, чем многие другие. Работает на двух работах, дочек воспитывает, посещает различные мероприятия, общается со множеством интересных людей, да еще и добровольно стал «моими университетами».

– Вообще, ты, не обижайся, – пенек в смысле образования. Но это поправимо. Надо больше читать, думать, анализировать. Только с газетами поосторожней!

– Да я их совсем не читаю!

– Нет, понемногу можно, – разрешил, – только избирательно.

Он сам дает мне интересные книжки, а потом спрашивает, что и почему понравилось, а что и почему нет. Знакомит с интересными людьми и водит на полуофициальные мероприятия. Раздвигает мой кругозор в разные направления и в разных плоскостях.

За пенька я не обижаюсь, потому что, действительно, учился как-нибудь, а чему – уж и сам плохо помню, так как без отрыва от работы и жизни. Тяжело было, что там говорить, оттого и пробелы в образовании. И спасибо Юре за то, что он взял надо мной добровольное шефство! Такое время.

Я на своем заводе тоже шефствую над двумя пьяницами. Но меня заставили. Эти двое, Иван и Серега, – такие же стропальщики, как и я, но два раза в месяц их, как правило, заносит. Шефство мое признали, прислушиваются, совета иной раз спрашивают, но все равно пьют. Поэтому на «пьяной комиссии» мне приходится держать ответ вместе с ними.

Получили аванс. Иван вместе со мной работает – он под контролем. А Серегу я сразу предупредил:

– Смотри! Ты обещал. Не позорь меня!

Серега подумал и говорит:

– А давай так: забирай мой аванс и не отдавай! Я буду просить, клянчить, а ты не отдавай! Вечером баба подойдет, если ее с работы отпустят, заберет. Или завтра утром мне отдашь.

– Нет, – говорю, – не надо этого делать! Потом разбирайся с тобой!

– А тогда я напьюсь, – обреченно говорит Серега. – Разве тут устоишь?! Один – давай, другой – давай, третий… С этими алкашами, – кивнул на цех, – не удержишься! А нас потом обоих на комиссии ругать будут. Я ж тебе сочувствую – ты партейный и не виноват, а тебя ругают. Это ж неправильно! И меня баба пилит.