Заниматься любовью, как порнозвезда - [7]

Шрифт
Интервал

IV. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН просить, чтобы я бросила курить, нить, принимать таблетки или смотреть реалити-шоу по телевизору.

V. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН держать в доме следующие вещи:

а) крем для загара;

б) сумку с банными принадлежностями в душевой кабине;

в) тюбики Preparation Н в аптечке;

г) в холодильнике — блюда, приготовленные твоей мамой, в контейнерах с этикеткой на каждый день недели;

д) в спальне — постеры с Трейси Лордз, Роном Джереми, Биллом О’Рейли или любой другой порнозвездой, написавшей книгу, которая могла бы составить конкуренцию моей;

е) грязное белье, сложенное аккуратными стопочками;

ж) косметику своей бывшей подружки более чем полугодовой давности, особенно если ее фамилия была Джеймс;

з) больше меховых пальто, чем у меня.

VI. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ принимать дильдо больших размеров, нежели способна принять я.

VII. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН иметь границу загара в форме ремня.

VIII. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН пускать передо мной газы, ковыряться в носу, смахивая козявки, плакать на нервом свидании или — уж совсем ни в какие ворота не лезет — засовывать руку в штаны, проверять свой запах, а потом лезть ко мне целоваться, когда у самого от лица несет как от задницы.

IX. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН делать вид, будто он сам соскользнул (это к тем парням, которые предпочитают заднюю дверь и при каждом движении норовят засунуть это именно туда).

X. МОЖЕШЬ не опускать за собой сиденье унитаза. Но нельзя оставлять его опущенным и на него писать.

Заповеди, нарушенные моим мужем Джеем: II, IV, V, VIII и Х.


Напротив: мама, я и Тони.

Глава четвертая


Отец никогда мне много не рассказывал о матери. Наверное, думал, что так убережет меня от боли утраты. Он считал, что чем меньше я о ней знаю, тем меньше мне ее будет не хватать. Но его молчание привело к прямо противоположному: чем меньше я о маме знала, тем больше о ней думала.

Единственное, что я помню о матери, это как она болела, а меня не пускали в ее комнату, потому что у нее не осталось волос. Без фотографий я бы не вспомнила, как она выглядела, но в памяти остался ее голос. Лежа ночью в кроватке, я слышала, как она кричит в своей комнате от боли.

Ночь, когда она умерла, сохранилась в моей памяти лишь обрывками. В доме было темно, отец находился снаружи. Помню огни «Скорой помощи», помню, как сидела в потемках в комнате брата. Он был очень тихий. Он-то знал, что происходит. Я не знала — но почему-то плакала. Я понимала: что-то не так. С той поры я не могла спать одна и в темноте. Каждую ночь я прокрадывалась к брату, включала свет и забиралась к нему в кровать. Мне запомнилось только, что отец после той ночи стал грустен — неимоверно грустен. Вереница женщин, с которыми он потом встречался, не заполнила пустоты ни в нем, ни во мне.

Одной из немногих вещей, которые отец рассказал мне о матери, когда я подросла, было, что она работала в шоу в Вегасе. Он побывал на одном из ее выступлений и влюбился с первого взгляда. На фотографиях мама выглядит такой красивой, хрупкой и утонченной — как современная лондонская модель.

Когда я перебралась к Джеку, стояло лето; мне нужна была работа — особенно теперь, когда поддерживать меня стало некому. И я решила отправиться по стопам матери: работать в шоу. В конце концов, у меня это было в крови.




Возникла только одна генетическая проблема: рост у меня был метр шестьдесят восемь, на семь сантиметров ниже, чем требовалось для выступлений в большинстве отелей и театров. Выглядела я как жеребенок. Я была высокой девушкой — с длинными тонкими ногами и руками и со стройной талией — запертой в теле маленькой девочки.

Но раз уж я приняла твердое решение, остановить меня могла разве что смерть Джека. Первым делом я отправилась в самое престижное шоу Вегаса, «Фоли Бержер» в «Тропикане», где в пятидесятые годы слыла одной из лучших танцовщиц моя мать. У меня возникла фантазия, что кто-нибудь вспомнит ее и признает во мне ее дочь. Я даже решила назваться Дженной Хант — по девичьей фамилии матери.

Но первое, что сделали на прослушивании в «Тропикане», — это меня измерили. А поскольку до метра семидесяти пяти я никак не дотягивала, меня и выставили. Мне даже не приходило в голову, что из тех, при ком танцевала мама три десятка лет тому назад, там уже никого не осталось.

Я ходила в «Лидошоу» в «Звездной пыли», «Джабили!» в «Бэл-лиз» и в «Казино де Пари» в «Дюнах». И повсюду получала отказ: слишком я была юна, слишком мала ростом, слишком неопытна. Но я упорно обходила одно заведение за другим.

Самым легким оказалось прослушивание в «Мире Вегаса», в отеле «Стратосфера». В других местах, если я и проходила первый тур (что случалось крайне редко), меня заставляли пройтись то торжественно, то прогулочным шагом, наклониться, взмахнуть ногой, исполнить танец — степ, балет или джаз. Но в «Мире Вегаса» попросили исполнить лишь три фрагмента балетного танца — просто чтобы посмотреть, как я двигаюсь.

Как бы ни была я болезненно застенчива и замкнута в повседневной жизни, на сцене я преобразилась. Выступать мне доводилось еще на конкурсах в начальной школе. Индивидуальность, решительность — все, что я подавляла в общении с окружающими, прорывалось на сцене наружу. Как будто во мне что-то включалось. Я смотрела в глаза интервьюерам, двигалась с такой чувственной грацией, какой и сама в себе не подозревала, и совершенно естественно расхаживала по сцене. Я с четырех лет занималась танцами, от балета до чечетки, и хорошо знала, что нужно делать: даже натерла льдом соски, чтобы они как следует выпирали. Самое трудное было изображать наслаждение жизнью, не улыбаясь и не выставляя напоказ свои коронки.


Рекомендуем почитать
Император. Шахиншах

Сорок лет проработав журналистом в разных странах Африки, Рышард Капущинский был свидетелем двадцати восьми революций на разных концах Чёрного Континента и за его пределами. «Император» – его рассказ о падении империи Хебру Селассие I, «Шахиншах» – исследование механизма крушения режима шаха Реза Пехлеви.


Прыжок в темноту

Эта книга — рассказ о подлинном мужестве перед лицом смертельной опасности. Автор повествует о нечеловеческих испытаниях, пережитых им в течение семи лет бегства от великолепно отлаженной фашистской машины уничтожения евреев. Это уникальная, не придуманная история спасения, которое удалось лишь единицам из миллионов жертв фашизма.


Бриджит Бардо. Икона стиля

Историю Бриджит Бардо можно назвать подлинной историей превращения гадкого утенка в прекрасного лебедя. Косоглазая, с кривыми зубами, она была вынуждена с детства носить скобы и очки, чтобы избавиться от «сюрпризов» природы. Родители, предприниматели, видели в качестве жениха дочери какого-нибудь сына юриста, чтобы таким образом надеяться на стабильность в ее жизни. Но девочка влюбилась в танцы. Ради красивой осанки она готова была часами ходить со стаканом воды на голове! А дальше были Национальная академия танца и удивительное превращение невзрачной девчушки с тускло-каштановыми волосами в прекрасную юную леди.


Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

Автор книги, используя ранее не опубликованные архивные материалы, рассказывает о судьбах верных слуг, не пожелавших покинуть Царскую Семью в годину испытаний, разделив вместе с Ней Венец Мученичества. Издание снабжено многочисленными иллюстрациями, часть которых также публикуется впервые.


Занимательные истории из жизни Романовых

В 2013 году отмечается юбилей Дома Романовых – династии русских монархов, правивших Россией четыре столетия.Между двумя событиями – торжественным обрядом призвания на царство Михаила Романова в 1613 году и отречением от престола последнего императора Николая II в 1917-м – четыре века русской истории, начиная с тяжелейшего периода восстановления растерзанной междоусобицами и внешними врагами страны до превращения России в мировую державу.Забавные короткие рассказы из жизни самодержцев, в точности передающие атмосферу эпохи и сообщающие драгоценные детали – позволяют взглянуть на царских особ и их окружение с непривычной перспективы, лучше узнать и понять их, а значит – лучше узнать и понять историю России, неотделимую от жизни ее монархов.В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.


Высоцкий и Марина Влади. Сквозь время и расстояние

Владимир Высоцкий — человек-эпоха, кумир миллионов, тот, чьи песни остаются актуальными и популярными даже сегодня, спустя почти полвека после его ухода, — и Марина Влади — знаменитая французская киноактриса с русскими корнями, «колдунья», еще с экрана укравшая сердца запрещенного, или, как тогда говорили, «опального», российского поэта. Еще за много лет до их встречи, увидев ее впервые на экране, Высоцкий знал, что Марина станет его женой. Сколько же всего было между ними — пылкие признания и душераздирающие расставания, надежды и разочарования, восторг и опустошение, а еще — пышная свадьба в Грузии, совместные поездки за границу, которых он добивался целых 6 лет, громкие ссоры и трогательные примирения… Все телефонистки Советского Союза помогали своему кумиру разыскать любимую, в какой бы точке земного шара она ни была, и уговаривали ее простить его, ведь «он вас так любит».


Как жить, если у тебя огромный пенис. Маленькая книга, которая поможет решить большие проблемы

Большая машина, большие бицепсы, большая зарплата – мы все любим «побольше». Но что касается пенисов, обладатели ОМГ (Огромных Мужских Гениталий) скажут, что это проклятие. Иногда они просто становятся изгоями из-за «подарка судьбы», о котором не просили. «Как жить, если у тебя огромный пенис» – это книга, читая которую хочется одновременно посмеяться и посочувствовать. В ней доктор психологии Ричард Джейкоб и священник Оуэн Томас дают советы о том, как: – не шокировать/травмировать партнера; – избежать шуточек и издевательств от друзей; – использовать огромные размеры во благо (такое возможно). Для мужчин книга станет спасательным кругом, а для женщин – инструкцией, как жить с партнером, которому досталось сверх меры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.