Занавес - [2]

— Да ладно тебе, — произнес Чип с неестественной скромностью. — На самом деле я научился падать замертво, наблюдая за своей собакой. — Он гавкнул несколько раз и скорчил гримасу, чем-то напоминая собаку.

«Он настоящий актер, — подумала Рена. — Ему все так просто дается. А мне тяжело. Что я вообще здесь делаю?»

Рена повернулась лицом к залу. Дети-зрители смеялись и болтали, обсуждая то представление, которое только что видели.

— Публика! Публика, могу я рассчитывать на ваше внимание? — громко произнес Бакс. — Вы вполне можете обсудить свои планы позже, после того, как погаснет свет. Надеюсь, я правильно понимаю: причина, которая заставила вас провести лето в театральном лагере Меритта Бакстера, — это все же интерес к театру, а не к противоположному полу?

Его слова вызвали новый взрыв смеха. Затем воцарилась тишина. Никто не хотел больше выводить Бакса из себя, как было в первый день.

Рена и Чип прошли к авансцене и сели, болтая ногами.

— Давайте-ка обсудим то, что мы только что здесь видели, — предложил режиссер и похлопал себя пюпитром. — Рена, ты бесподобно владеешь руками, — произнес он, сузив свои голубые глаза и пристально посмотрев на девушку. — Мне очень понравилось, как ты запустила руки в волосы. Я прямо почувствовал напряжение.

— Спасибо, сэр, — немного смутилась Рена. Она получила комплимент за то, что делала постоянно.

— Бакс. Называй меня просто Бакс, — сказал он, по-прежнему глядя на нее в упор. — Руки были замечательны, Рена. Но тебе нужно стать внимательней и не переборщить с напряжением.

— Не переборщить? Что вы имеете в виду?

— Ну, ты закатила глаза к потолку после того, как нанесла удар Чаку.

— Чип. Я — Чип, — сообщил парень.

Бакс посмотрел на пюпитр и спросил:

— Может, мы изменим тебе имя, если я постоянно неправильно тебя называю? — Он вновь повернулся к Рене: — Не нужно закатывать глаза вверх. И ты переборщила с кулачками. Если ты поворачиваешься к публике спиной, я хочу чувствовать напряжение в спине — в спине, а не в кулаках. Как думаешь, ты справишься?

— Я попытаюсь, — произнесла Рена неуверенно. Она взглянула на Джулию в третьем ряду. Та скорчила рожицу.

— Какие у тебя планы, Рена? — спросил Бакс и неожиданно вспрыгнул на сцену. Это было неплохо для такого толстяка. — Ты хочешь всю жизнь посвятить актерскому мастерству? Поэтому ты и приехала ко мне в театральный лагерь?

— Нет, — ответила быстро Рена, удивившись такому личному вопросу. Подобный вопрос Бакс впервые задал ей за всю неделю. — Моя подруга Джулия уговорила меня приехать, — объяснила девушка.

Рена услышала, как сидящая в зале Джулия охнула.

Бакс покачал головой и дотронулся до бороды.

— Ну возможно, мы все-таки сделаем из тебя актрису. Вероятно, ты удивишься, Рена, но у тебя есть некий талант.

— Спасибо, — тихо сказала Рена, смущенная таким вниманием.

— Поэтому я и решил дать тебе главную роль в пьесе, — добавил Бакс.

Главную роль? Она не ослышалась? Он только что сказал, что она заслужила главную роль? Или это его очередная шутка?..

Серьезное выражение на лице режиссера почти убедило девушку.

— О, спасибо! — воскликнула Рена. Она не знала, что еще сказать. На секунду ей захотелось обнять его, но она по привычке сдержалась — это качество было свойственно девушке. Она не изменила ему и сейчас, даже будучи такой счастливой.

В конце концов, сказала она себе, в моей жизни наконец происходит что-то прекрасное. Впервые за три последних ужасных года. Есть чем гордиться.

— А ты, Чак, будешь играть Эндрю, — заявил Бакс.

Не успел Чип напомнить Баксу, что его зовут не Чак, как с галерки раздался возмущенный выкрик:

— Ну нет! Подождите-ка минуточку, Бакс!

Хэдди стремительно бежала к сцене. Ее развевающиеся золотисто-каштановые волосы напоминали струи водопада. Ярко накрашенные губы исказились от злобы. Не прошло и недели с начала лагеря, как Хэдди уже получила репутацию особы, не только вызывающе одетой, но и с ужасным характером.

Она толкнула Бакса в угол сцены. Зеленые глаза ее злобно горели.

— Я должна была играть первую роль, Бакс! Эта роль была обещана мне! — заявила Хэдди низким, но вполне отчетливым голосом — так что Рена слышала каждое слово.

— Я не давал таких обещаний, — лицо Бакса, казалось, ничего не выражало.

— Моя мать платила деньги не для того, чтобы я провела лето в лагере, наслаждаясь пейзажем, а эта… это неумеха играла главную роль! — злобно продолжала Хэдди. Она настолько вышла из себя, что орала все громче, и нисколько не заботясь, слышит ее кто-нибудь или нет.

Рена не слышала тихих, спокойных ответов Бакса, но то, что он говорил, явно еще больше сердило Хэдди.

С первых дней существования этого лагеря, с тех пор, как они все ступили на порог театра и стали обсуждать постановку пьесы Бакса «Занавес» — пьесы, над которой они будут работать все лето, — Хэдди четко и ясно всем объяснила, что мать желает видеть ее звездой и что она должна в результате поехать с Баксом на Бродвей в качестве его находки.

Многие дети, как поняла Рена, мечтают быть «находками» Бакса. Все они приехали в его лагерь, страстно желая покорить режиссера своим талантом и считая лагерь местом начала их блистательной звездной карьеры в театре.