Занавес, господа! - [15]

Земцов позволил себе усмешку — эдакую кривую трещину на граните. Но теперь уже Валерия позволила себе не заметить его иронии.

— Абсолютно правы. Хлопанья крыльев я не слышала.

— Вы вообще ничего не слышали, — жестко сказал Иван. — Всю эту историю вы придумали от начала и до конца.

— Вы вправе думать, что хотите, — не менее жестко отозвалась Валерия.

— Я вправе думать, что вы на балконе не курили. Вы, как я выяснил, "Вок" предпочитаете, а эти спичечные сигаретки ни с какими другими не спутаешь. Так вот в пепельнице на балконе ни одной вашей сигареты не было. А были они только в пепельнице, которая стояла в комнате напротив. Только не говорите, что вы выбрасывали окурки на улицу. Никогда не поверю, что такая женщина, как вы, имея под рукой пепельницу, станет швырять окурки куда попало. А кроме того, на земле под балконом их тоже не нашли. Наш человек проверял. Искали-то мы окурок неизвестного, который, якобы, на верхнем балконе находился. Но вовсе ничего не обнаружили. Более того, вы, когда отсюда уходили, туфли переобували. Так вот мы возьмем пробу с пола балкона, а потом с ваших тех туфель и я уверен, наши эксперты докажут, что пробы не соответствуют. То есть на балкон вы ногой не ступали.

— Ну что ж, коли я такое придумала, то, вероятно, я и убила Глеба Потоцкого. Вы так полагаете?

Ничего не скажешь, хладнокровием господь бог Валерию явно не обидел.

— Я пока ничего не полагаю. Тем более, что… — Земцов оглядел комнату — все сидели, словно мыши под лапой кошки. За исключением Варвары, которая курила и одновременно ерзала — то ли зад себе отсидела, то ли язык у нее чесался. — … думаю, я не первый, кому вы, Валерия Евгеньевна, свою сказку поведали. Вы ее рассказали своим друзьям еще прежде, чем я пришел. И, скорее всего, тогда, когда Варвары с вами не было, потому что она о ней ничего не знает. А кто знает?

Все разом стали переглядываться, по лицам пробежало нечто, напоминающее у кого легкий бриз, а у кого и штормовую волну.

— Да ладно, — махнул рукой Иван. — Не нервничайте. Вы все вспомнили, но теперь не знаете, как лучше отреагировать. Ну, сказала дамочка, так, между прочим, дескать, что-то там ей привиделось и прислышалось. Ну, вы на тот момент информацию приняли и в сторону отложили. Только один человек ее себе в голову положил. — В комнате опять все замерло, а у Валерии — все-таки выдержка ей изменила! — удивленно расширились глаза. — Я ведь почему ваши руки рассматривал? — спросил Земцов без всякого намерения услышать ответ. — Да потому, что, опять же спасибо Валерии Евгеньевне, она Погребецкому сломанные розы показала. Очень, небось, удивились? — Валерия промолчала. — Конечно, удивились. Надо же, как здорово это на вашу версию легло. Кто-то спустился с верхнего балкона, вполне возможно по веревке, в темноте несколько цветков ногами сшиб. Очень правдоподобно. Одна только нестыковка возникает. Если бы это было так, головки роз обломились бы в сторону комнаты, а они обломились в сторону улицы. Получается, неизвестный их ударил башмаками на себя? Попробуйте это сделать — ничего не выйдет. Положим, он их сшиб, когда обратно на верхний балкон лез. Но этот балкон шире, чем балкон Кавешниковых, и если бы неизвестный оказался опытным скалолазом и все-таки умудрился забраться наверх, то он неизбежно переломал бы гораздо больше цветов. Вот так-то. Тут все по-другому…

Земцов резко встал и двинулся к Струевым. Его огромная лапа ухватила сухонькую ладошку Марины Ивановны, та от неожиданности вскрикнула и попыталась вырваться. Евгений Борисович вцепился в локоть Земцова и быстро зашевелил губами — правда, беззвучно. Впечатление было такое, что это не жену схватили за руку, а его самого — за горло.

— Скажите, отчего у вас ладонь исколота? Рыбу чистили? — резко спросил Иван.

— Мы не едим рыбу! — У Евгения Борисовича наконец прорезался голос, но, похоже, лучше бы не прорезывался. Марина Ивановна ожгла мужа сердитым взглядом.

— Да, действительно, рыба тут не при чем. — Земцов отпустил ладонь Струевой и вернулся к своему стулу. — Вы, Марина Ивановна, руку накололи, когда розы ломали. Конечно, свернули им головы не в ту сторону, да и руку поранили, но в спешке всего не предусмотришь и от всего не убережешься. А вообще, вы женщина сообразительная. Когда Старцева идею насчет непрошеного гостя подкинула, вы быстро сообразили, как подкинуть подходящую улику. Старцевой, однако, ничего не сказали. Зачем? Пройдет фокус — ну и славно, а коли нет — вы не при чем. Интересно, с мужем хоть своей затеей поделились?

Марина Ивановна раскрыла рот, явно собираясь сказать "нет", но Евгений Борисович опередил.

— Видите ли… — Он часто-часто заморгал близорукими глазами. — Наверное, все это было э-э-э… не совсем разумно. Однако положение, в которое попали наши близкие друзья, и прежде всего Вера Аркадьевна и Сергей Павлович… Понимаете, известная всему городу актриса… уважаемый врач… и все остальные, очень достойные люди… Право же, с фактами не поспоришь, Глеб мертв. Но мы все равно друг друга ни в чем не подозреваем! Мы все в совершеннейшей растерянности! И то, что Марина и… Валерия осложнили вам работу… Право же, мы очень сожалеем…