Заначка на черный день - [64]

Но мне было некогда. Я и так всей кожей ощущала, что мы опаздываем непоправимо! Вот-вот что-то должно было произойти!

Мы выскочили на улицу, проворно завернули за угол. Пахнуло перроном, поездами, детством… Фонари светили только на авансцене, а глубина вокзального двора пряталась в сумерках. И там, в этих сумерках, кто-то шевелился возле большого мусорного контейнера, над которым светилась белым неоном узкая приоткрытая фрамуга цокольного этажа…

Конечно же, Аня просто выбросила кейс в окно! Я бы сама так поступила в случае опасности. Хотя нет, я бы все же спрятала его в ячейку камеры хранения. Стереотип сработал бы — и загнал меня в ловушку. Ане просто повезло, что кейс угодил из одного металлического ящика в другой, и бандиты потеряли сигнал радиомаячка. Но что этой божьей пташке до таких мелочей?! Выбросила десять миллионов — и пошла, довольная!

— Стой! — закричала я неизвестному у контейнера. — Стой, тебе говорю!

— Стой! Стой! — хором заорали Веник и Зинаида, и даже безнадежно отставшая Марго откуда-то издали поддержала нас, точно эхо:

— Стой, стой!..

Впрочем, особо орать не стоило, потому что Ботас все еще торчал у входа в павильон и наши вопли могли очень некстати привлечь его внимание. Незнакомец — маленький, юркий, в темном пуховичке, судя по всему, мальчишка — соскочил с края контейнера, стукнув роликовыми коньками по асфальту, и, прижимая к груди наш многострадальный чемодан, помчался прочь, к дальнему выходу с вокзального двора. Просто-таки пулей полетел! Никаких шансов догнать его у нашей престарелой команды не было.

— Не открывай кейс! Не открывай! — рискуя всем на свете, закричала я. — Это опасно, слышишь!

Я совершенно искренне кричала: деньги деньгами, но ребенок ведь!

— Веник! За мотоциклом! Зинаида! За мной!

— А я?! — жалобно возопила только-только нагнавшая нас Маргарита. — А мне куда?!

— К черту!..

Мы с Зинкой потрусили в погоню, задыхаясь, охая и оступаясь. Были когда-то и мы рысаками… а теперь-то клячи! Нам надо было продержаться совсем немного и не упустить похитителя из виду до той поры, пока Вениамин не догонит нас на своем «харлее». На наше счастье пацаненок, увидев, что его преследуют две старушенции, отбежал на безопасное расстояние и тоже сбавил темп, широко и неторопливо рассекая гладкий асфальт роликовыми коньками. Здорово у него получалось! Обязательно научусь, когда разбогатею… Вскоре позади нас заревел мотор и заметался свет одинокой мощной фары. Веник летел нам на помощь, подобно ангелу-хранителю, только он был не один, а с Маргаритой за спиной. Надо же, благородный рыцарь! Не бросил прекрасную даму! Что-то подозрительна мне эта парочка…

Но додумывать эту мысль и обосновывать свои подозрения мне было некогда. Мотоцикл тормознул.

— Слезай! — рявкнула я зверским голосом. — Пошла вон! Балласт!

Но подлая Маргарита только еще крепче вцепилась в куртку байкера, и не думая выполнять мой приказ.

— Да пусть сидит! — снисходительно сказал этот бородатый ловелас. — Она устойчивости придает.

— Поняла?! — тотчас заартачилась старая негодяйка. — Я не балласт, а устойчивость придаю, вот! Не то, что некоторые легковесные…

Нельзя было терять драгоценные секунды на бесполезные препирательства с этой моторизованной нимфоманкой. Я прыгнула в седло и беспощадно вцепилась Маргарите в подмышки.

— Вперед, Веник!

— А-ай! — заорала Марго. — Ты чего щиплешься?! Мне же больно! Синяки будут… у меня тело нежное!..

Тело у нее… подумаешь! Квашня старая!

— Если не заткнешься, синяков у тебя будет гораздо больше! — грозно пообещала я. — Мне ведь надо за что-то держаться!

Мы помчались, оставив далеко позади сразу захромавшую на обе ноги Зинаиду. Мальчишка поздновато оценил угрозу своему положению. Он заработал ногами во всю силу, на полной скорости неосторожно вылетел на перекресток — и под визг тормозов был сбит какой-то машиной. У меня даже сердце зашлось! Видит бог, я этого не хотела!..

— Веник, скорей! — заорала я.

— Я не могу… — неожиданно жалко заблеял он. — Ведь уже темно…

— У тебя же фара! Ты мужчина или тряпка?!

— Фу, какая ты жестокая, Несси! — подхалимским голосом вскричала ренегатка Маргарита. — Ведь Вениамин Михайлович нездоров! Разве можно так ему говорить?!

— Скорей! Гони! Там что-то происходит! Ну же! Давай! Там ребенка машина сбила!

Я даже попыталась в азарте погони протянуть руку и достать рычаг газа, да Маргарита мне все мешала. Байкер засопел, обиделся, рванул машину, едва не подняв ее на заднее колесо — и с криком ухнул передним в незамеченную никем из нас яму. Колесо застряло, нас молниеносно подбросило вверх — и мы полетели через руль, через голову — вперед и в темноту. Я сидела сзади и поэтому улетела дальше всех — легковесная, как выразилась Маргарита… Мотоцикл перевернулся, ударился о дорогу, заглох, фара погасла. Веник истошно взвыл:

— Темно-о-о!!!

— Не беспокойтесь, Вениамин Михайлович! — закудахтала в потемках Маргарита, забыв даже поохать и похвататься за бока. — Я здесь, здесь! Дайте мне вашу руку… вот так… Какая у вас сильная, мужская рука!

Да, черт возьми! По-моему, я одна в этой компании способна сохранять здравый рассудок. Оставив их квохтать и миловаться прямо посреди лужи, я что было силы побежала вперед, к освещенному перекрестку. Расстояние между мной и желанным чемоданчиком сокращалось с максимальной скоростью, на которую были способны мои некогда тренированные ноги. Я спотыкалась, едва не подвернула правую ступню, дважды падала, больно билась коленями и локтями, но тут же снова поднималась и продолжала этот безумный, бесконечный бег к своему счастью, к сытому достойному существованию, о котором мечтала всю свою сознательную жизнь, к желанной и недостижимой заначке на старость…