Замыкающий - [14]
– Стой. Куда ты? – Брат жалостливо заглядывал ему в глаза. – Жень, ну ты это… Женька, я не хотел, правда…
Женька молчал и морщился.
– Ну прости ты меня. Хочешь, я их сожгу, честно, сожгу? При тебе.
Женька виновато посмотрел на брата, сглотнул слюну, махнул рукой и тихо подался к огороду.
– Женька, да что ты в самом деле?
Андрей ухватил его за плечо, но Женька вывернулся и исчез в огороде. Хлопая сапогами, он, пригибаясь, добрался до соседского заплота, осторожно пролез в огород, пробежал к знакомым кустам смородины, влез на завалинку и прислушался. Вторые рамы соседи еще не вставили, он хорошо слышал разговор, но его подмывало заглянуть в тускло блестевшее невысокое окно…
– Не стой на пороге, дурная примета, – спокойно сказала Ольга, убирая со стола посуду. Сергей наклонил голову под низкой притолокой, шагнул в тесную свежевыбеленную кухонку. Сразу с порога бросилось в глаза, как коробятся стены, клонится книзу печь.
– Повело домик. Скоро завалит вас, – негромко пошутил он.
Ольга не улыбнулась на шутку, да и слышала ли? Притерпевшееся и спокойное сквозило в серых ее глазах.
«Что ты тут выхаживаешь, друг Сережа», – усмехнулся он себе, подошел к ней ближе.
– Здравствуй, Оля. – Сергей выловил в воздухе ее руку.
– Здравствуй, Сережа. – Рука ловко, как рыбка, выскользнула в воздухе. – Какой ты красивый. – Она равнодушно улыбнулась, оглядев его. – Проходи, садись.
Еще год назад она не смогла бы молвить ему такой холодной любезности. Все еще ждала чего-то, встречала его часто у своей калитки, глядела вопрошающе. Как разительно переменилась она за этот год. Отяжелели лицо и фигура, как-то по-бабьи укрупнилось в ней все – и плечи, и грудь особенно выпирала из узких, немодных ее платьев. А главное, такая спокойная, ровная стать появилась в ней, что невольно Сергей думал – рожать бы ей без передыху, да за мужиком хорошим, да за хозяйством большим. Одевалась она теперь совсем просто, почти плохо, всегда темное, наспех, и оттого что-то вдовье было в ней, проказливой ранее.
Она поставила на плитку чайник, потом, обернувшись к нему, вдруг грустно пожаловалась:
– Так несчастья боюсь. У женщин, наверное, срабатывает наследственная память. Знаешь, меня кошмары мучают. Вчера купала его, и представилось, что вдруг землетрясение полдома разнесет, на улице мороз, а он голый в горячей воде. Хожу накручиваю, накручиваю себя. То я бегу с ним под обстрелом. То он один в концлагере… Устраивали же фашисты такое для детей. Господи, ужас какой. Страшно до слез, а отвязаться никак не могу. Мать говорит, сходи в церковь, поставь свечку. Хоть иди и ставь…
Сергей кашлянул и промолчал.
– Проходи, чего торчать в кухне.
Она не первый раз признавалась ему в своих страхах. И каждый раз, выслушивая эту жалобу, Сергей убеждался, что она равнодушна к нему. Любящая женщина всегда помнит, что и когда она говорила любимому.
– Пройдет, – хрипло ответил он ей. – Просто ты, наверно, не спишь ночами.
Он встал и прошел в ее маленькую, похожую на все окраинные, очень теплую тесную комнатку с комодом, этажеркой, небольшой полкой книг. Остановился у покосившегося окна. На мгновение ему показалось, что в садике промелькнула тень, но он тут же забыл об этом, обернувшись к Ольге. Она отстраненно стояла в проеме двери, сложив руки на груди, глядела мимо, словно тоже вспоминая что-то.
– А славное место, – перебрав пальцами по подоконнику, сказал Сергей. – В городе я не замечаю неба. А здесь всегда небо есть. Жизнь здесь медленная. Спокойная.
Она опустело, неясно смотрела мимо него через окно, в серый высокий свет. Потом встряхнулась, буркнула:
– Подожди, я сейчас. – И исчезла.
«Да, – подумал Сергей, – бабы – счастливый народ, нет горя – найдут. И радоваться вроде нечему, а блажат, сияют, как дети».
Он сел на старый кожаный диван, черный, потресканный, взял томик с золотым тиснением на сером коленкоре. Открыл наугад и прочитал: «Я в те годы был влюблен в Малороссию, в ее села и степи, жадно искал сближения с ее народом, жадно слушал песни, душу его» – и раздраженно отбросил книгу на диван. Откинулся на прохладную кожу спинки и закрыл глаза.
Прямо перед ним висело круглое настенное зеркало, которое он не заметил сразу. Сергей, усмехнувшись, оглядел себя. На него смотрел еще молодой, сухощавый, ухоженный мужчина с холодными белесыми глазами. Не было ничего лишнего в этом деловом облике. На нем все было свежо, чисто, со вкусом подобрано – югославский кримплен костюма, финский нейлон рубашки, английская булавка на галстуке с небольшим чутко мерцающим алмазом, дорогой, без украшений, обручальный перстень на руке. Выбрит, спокоен, с той уверенной хладнокровной статью здорового, безошибочного, деятельного молодого человека. Он вздохнул и отвернулся.
Сергей, первенец Натальи, давным-давно отошедший от дома, никогда не нуждавшийся в нем, теперь, на тридцать шестом году жизни, все чаще, напряженнее ощущал в себе тошнотворную скуку и глухой провал пустоты в душе. Он не обольщался насчет большой любви к Ольге. Однажды утром, лежа на широкой своей, сияющей кружевом и белизною постели, рядом с женою, он открыл глаза и подумал: ну, должен же быть какой-то просвет в этой жизни. Хоть глоток какого-то воздуха для него. Ведь не этого же он искал, ведь не этого же он хотел. Перед глазами у него проплыл весь предстоящий день, схожий, как капля воды, с другими. Спешка, корректура, подгонка материалов, правка, планерка. Его сотрудник с лицом и угодливостью клерка, умело льстивший и подражавший Сергею. Его он принимал на работу сам и жену выбирал сам, и работу сам. Ему нужно было что-то прошибить, изменить в душе своей и жизни, и он вспомнил об Ольге.
Валентина Васильевна Сидоренко родилась и живёт в Иркутске. Её творчеству свойственны естественность повествования, живой народный язык и высокий исповедальный накал. Представленные повести и рассказы написаны во второй половине ХХ века и живо отображают свое время с его победами и трагедиями. В новом романе «Страстотерпицы» выведены судьбы трёх поколений женщин, чьи буйные натуры подменяют истинную любовь сиюминутными страстями и погоней за собственным иллюзорным счастьем.
Повесть, следующая канонам, которые заложил Дж. Д. Сэлинджер, исповедь молодого человека по имени Марк Сидоров, три дня из его жизни.
На маленькой планете идёт борьба за власть. Десять крупных очагов соревнуются между собой за лидерство. Но к чему может привести отчаянное противостояние? Конечно, к катастрофе. Мятежники не подозревают, что запустили машину безумия, неумело пытаясь спасти мир. И теперь всей планете угрожает призрак смерти. Он маячит на горизонте, желая разрушить то немногое, что ещё осталось.
В сборник вошли рассказы, написанные в разное время. Это и мой самый первый рассказ, который ранее нигде и никогда не был опубликован, и самый последний, написанный буквально накануне выхода книги. Жанр разный, начиная от дневниковых записей и заканчивая экспериментами в стиле фэнтези и фантастики.
В сборнике рассказы о женщинах разных возрастов. Каждая из них совершает маленькие личные подвиги на житейском уровне. На том самом, где нет фотокамер и журналистов, нет психологов и юристов, где решения принимаются своим умом. Жажда жизни, стремление к счастью, ответственность за свой выбор, вера в себя и в лучшее. Как бы ни было плохо — все равно когда-нибудь будет хорошо! Книга рекомендуется к прочтению не только женщинам, но и мужчинам. Ведь счастье не строится в одиночку.
«…Уже давно Вальтер перестал плакать; Юлиус сидит с газетой у печки, а сын устроился у отца на коленях и наблюдает, как во мне оттаивает замерзший мыльный раствор, — соломинку он уже вытащил. И вот я, старая, перепачканная чашка с отбитой ручкой, стою в комнате среди множества новеньких вещей и преисполняюсь чувством гордости оттого, что это я восстановила мир в доме…» Рассказ Генриха Бёлля опубликован в журнале «Огонёк» № 4 1987.
Конец света будет совсем не таким, каким его изображают голливудские блокбастеры. Особенно если встретить его в Краснопольске, странном городке с причудливой историей, в котором сект почти столько же, сколько жителей. И не исключено, что один из новоявленных мессий — жестокий маньяк, на счету которого уже несколько трупов. Поиск преступника может привести к исчезнувшему из нашего мира богу, а духовные искания — сделать человека жестоким убийцей. В книге Саши Щипина богоискательские традиции русского романа соединились с магическим реализмом.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.