Замужем за неизвестным - [8]

— Ты помнишь, как я тебе его подарил?

— Да, — выдохнула она, глядя ему в глаза и видя в них свои собственные воспоминания.

— Наше первое Рождество. Сочельник, мы сидели здесь, на ковре перед камином.

Она прильнула к нему, истомленная его голосом, чувствами, которые он в ней вызывал.

— Я подарил его тебе в канун Рождества, потому что не мог дотерпеть до утра.

Люк провел пальцами по камню, но Эбби была готова поклясться, что чувствует это сильное и нежное прикосновение на своей коже.

— А ты заплакала. Ты сказала, что он очень красивый, красивый до слез.

— Люк…

— Я надел тебе его на шею, а потом мы занимались любовью, прямо здесь, перед рождественской елкой.

Он выпустил рубин из пальцев и теперь гладил ее по груди, отчего она начала дрожать.

— Я, как сейчас, вижу тебя. Ты была совсем голая, только рубин на шее, и по всему твоему телу вспыхивали от него цветные искры.

У нее перехватило дыхание.

— И ты была такая красивая. Ты тоже была красива до слез.

— Люк…

Она обхватила руками его шею, обняла так крепко, будто он был спасательным кругом, который помог бы ей выжить в бушующем море. Она уткнулась ему в шею и вдыхала его запах, такой знакомый. Он пах перцем и сексом.

Его руки умело справились с молнией на спине ее платья. Когда Эбби высвободилась из платья, его глаза жадно вспыхнули.

— Ты голая? — Люк смотрел на нее взглядом дикого, сильного, голодного зверя. — Ты была совсем голая под платьем? Весь вечер?

— Платье такое узкое, я не хотела, чтобы были видны швы от белья.

Она стояла перед ним, как в их первое Рождество — совсем нагая, лишь алый рубин горел на шее.

— Я мог потерять тебя сегодня вечером… — Он целовал ее глаза, лоб, виски. — Я мог навсегда потерять тебя.

Эбби крепко зажмурила глаза, чтобы не расплакаться от горькой мысли: да, она выжила, но он все равно потерял ее.

И все-таки, только на одну ночь, она про это забудет. Забудет боль, обиду, унижение и отдаст всю себя Люку.

— Возьми меня, — попросила она.

— Эбби… — он почти простонал ее имя, а она, едва спустив смокинг с его плеч, срывала с него рубашку, и вот уже ее дрожащие от нетерпения ладони легли на его широкую грудь.

Эбби никогда не переставала удивляться телу своего мужа. Он смотрелся таким тонким и гибким в одежде, теперь же, обнаженный, он выглядел глыбой восхитительных выпуклых мышц.

Каштановые волосы курчавились на его груди и дорожкой уходили вниз. Эбби последовала за ними глазами, и в ушах у нее зашумело, когда она увидела, как он возбужден.

Люк слегка тронул ее затвердевшие соски, и от этого быстрого прикосновения Эбби почувствовала, словно горячий удар внизу живота.

— Даже не надейся, что я буду ждать, пока мы доберемся до кровати.

— А разве нам нужна кровать? — Эбби приподнялась на цыпочки и, найдя его рот, стала быстро и жадно посасывать его язык, предвкушая иное, более острое наслаждение.

Он застонал и сразу же запустил свою руку между ее бедер. Она опять задохнулась, когда он всей ладонью охватил ее мягкий пушистый холмик, а его пальцы пробирались все глубже. Она раздвинула бедра, не отрываясь от его рта, в неутолимом голоде вновь и вновь всасывая его язык.

Люк скользнул ей внутрь пальцем, а потом двумя, и опять, и опять… Эбби закричала, подалась навстречу его руке и крепко сжала ее бедрами, потому что ей хотелось, чтобы эта ласка и это проникновение длилось вечно. Ее тело замерло на самой грани наслаждения, она хотела бы остановить время и оттянуть этот миг, но он уже наступил. Ей показалось, что ее тело взорвалось миллионом рубиновых искр, и она рванулась навстречу Люку, но он с силой удержал ее, а пальцы продолжали настойчиво и неумолимо двигаться внутри нее, делая наслаждение почти невыносимым.

Но еще до того, как последняя сладкая судорога прокатилась по ее телу, Люк опустил ее на ближайшую банкетку и лег сверху.

— Сейчас я войду в тебя, Эбби. Прямо сейчас.

— Да, Люк, сейчас!

Она обвила его ногами, поднимая бедра все выше, торопясь встретить его. Он вошел в нее и заполнил ее полностью: ее тело, ее мысли, всю ее. Так всегда было с Люком. Она двигалась навстречу ему, раскрываясь все шире, гонясь за его ритмом, то и дело приподнимаясь и повисая на его шее. Снова и снова. Они разделялись лишь для того, чтобы опять устремиться друг к другу. Ее тело двигалось все быстрее, предчувствуя новый взрыв наслаждения. И когда ни один из них не мог больше сдерживаться, он довел ее до оргазма несколькими мощными толчками и тут же сам застонал в экстазе.

Но уже через несколько минут Люк встал, поднял ее на руки, прижал к груди и понес вверх по лестнице в спальню.

Комната таяла в лунном свете, лившемся в огромные не зашторенные окна. Серебряные лучи тянулись поперек широкой кровати. Люк, одной рукой все еще прижимая Эбби к груди, другой рывком сбросил покрывало на пол.

Он не насытился своей женой. Он вообще сомневался, что когда-нибудь сможет ею насытиться. А теперь, поскольку бокал с отравленным шампанским стоял на каминной полке, он чувствовал, что хочет еще и еще прикасаться к ней, любить ее, всем своим телом ощущать, что она жива и что она с ним.

Он найдет способ решить проблемы, которые у них возникли. Он не позволит ей уйти. Он просто не сможет без нее.