Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать - [45]

Пришлось ехать.

И вот уже добрые четверть часа он торчит у нее в будуаре, выслушивая обвинения в свой адрес и завуалированные (а иногда и явные) оскорбления в адрес Лорейн.

– Как ты мог жениться на этой, этой… На этой шлюхе! – позеленев от злости, выкрикнула Делайла.

– Мама, ты забываешься, – мрачно предостерег ее Грейсток. – Ты сейчас говоришь о моей жене и матери моих будущих детей.

С последним, конечно, могли возникнуть реальные проблемы, потому как в планы Лорейн не входило подпускать его к себе. Но ничего, он наберется терпения и попытается найти подход к этой строптивице. Вот только искать подход к женщинам Кристофер совершенно не умел, да и особым терпением никогда не отличался. Проще было отправиться выполнять секретную миссию в Канделаре, из которого мало кто возвращался, чем оставаться жить под одной крышей с Лорейн Ариас.

В Канделаре все же было безопаснее.

– Твоих детей! – не желая успокаиваться, воскликнула герцогиня и зло проворчала: – Неизвестно, с кем еще она успела за эти годы понаделать этих самых детей! Ты видел, что о ней вчера написали в газете? Какой позор! Ка-кой по-зор!

– Смею допустить, что ты не видела, что о Лорейн написали в ней сегодня, – невозмутимо заметил Кристофер, бросая быстрые взгляды по сторонам и отмечая, что в будуаре (как и в спальне, в которую он заглянул ранее), не витает запах лекарств, а значит, записка от целителя и умирающая на софе мать – специально разыгранное для него представление. Ничего серьезного.

Спустившись сегодня утром в столовую, он первым делом попросил принести ему «Утренние хроники». Статья с извинениями в адрес новоиспеченной герцогини Грейсток Кристофера более чем удовлетворила. Журналист сделал все возможное, чтобы реабилитироваться в глазах главы разведки и вывести из-под удара свою газету.

– Зачем ты за мной посылала, мама? У меня много дел, – сказал Грейсток, устав вслушиваться в надрывные всхлипывания и причитания герцогини.

– Как зачем?! – взвилась Делайла. – Мне нужен ответ! Я хочу понять, как ты мог предпочесть эту… эту…

– Мама, – предупреждающе протянул Кристофер.

– Эту Ариас такой замечательной девушке, как Эдель! Истинной леди! Она тебя околдовала чем-то, да? Опоила каким-то зельем?

– Я сам принял это решение, – спокойно возразил Грейсток.

Рассказывать матери правду и посвящать ее в детали расследования он не собирался. Сейчас он поступал точно так же, как и семь лет назад, когда наспех сочинил для нее сказку, в которую Делайла с удовольствием поверила: они не обанкротятся, потому что Кристофера заметили люди из разведки, впечатленные его успехами в армии, а значит, нет нужды жениться на деньгах Ариасов.

Делайла поверила в его нежелание становиться женатым мужчиной и успокоилась.

А теперь не поленилась поделиться с Лорейн этими давними россказнями. Да еще и сейчас! Хорды… Его и так не покидало ощущение, будто он сидит на пороховой бочке. И что сделала мать? Чиркнула над порохом спичкой.

– Но как же Эдель? – слабо протянула герцогиня.

– Эдель в прошлом.

– Но…

– Есть еще что-то, о чем бы ты хотела поговорить со мной прямо сейчас?

Делайла закусила губу, всхлипнула, демонстративно отвернувшись от сына, а потом гневно выкрикнула:

– Уходи! Видеть тебя не могу!

Его светлость не стал задерживаться, времени на пустые разговоры и затянувшуюся истерику у него не было. Прямиком из Уайтшира отправился на работу, где до обеда просматривал отчеты. Удалось разыскать прислугу часовщика. Горничная и экономка описали человека, около года назад несколько раз навещавшего мистера Миллса, после визитов которого он и взялся за работу над часами, впоследствии выкупленными леди де Морвиль.

– Эти часы – последнее, что мистер Миллс успел создать перед своей смертью, – говорила девушка. – Сердце у него было большое и доброе, но очень слабое. И возраст, сами понимаете…

Имени неизвестного гостя девушка не помнила, зато сумела дать его подробное описание, благодаря которому перед Грейстоком на столе теперь лежал портрет незнакомца: широкие, сдвинутые к переносице брови, глубоко посаженные глаза, отчего казалось, будто неизвестный смотрит с прищуром, подозрительно. Резко очерченные скулы и тонкие бесцветные губы. Конечно, это могла быть иллюзия, но сейчас важна была любая зацепка.

Сразу после обеда Кристофер поехал к ювелиру, признавшему в незнакомце с рисунка посредника, через которого заключалась сделка.

– Вроде бы это он, мистер Джонс, – протянул с сомнением Родман, а потом добвил более уверенно: – Да, точно он! Хорошо помню эти широкие скулы и мясистый нос.

Версия Грейстока подтверждалась: один и тот же человек связался с часовщиком, услугами которого де Морвили пользовались многие годы. И он же сделал так, чтобы подвеска попала в «Ле Кристаль» – единственный ювелирный магазин, который время от времени посещала графиня Ариас. Конечно, существовал риск, что Лорейн не заинтересуется бриллиантом… Хотя нет, риска не существовало. Тот, кто все это затеял, тщательно все спланировал, превратив их в марионеток в своей игре. Суть которой продолжала ускользать от Грейстока.

Подавив злость на кукловода, снова рвавшуюся изнутри, Кристофер вернулся в управление и сразу отправился в хранилище к мистеру Торнету.