Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [95]

Шрифт
Интервал

[130]. Это были письма от Ингеборг, Тюры, Дагмар, а также от Ольги Хейден из Павловска, что меня очень порадовало. Затем, проводив Апрак[сину] домой, я навестила Софи Ф[ерзен], у которой застала Ксению, Ольгу Орлову, Долг[орукова] и Денов. Мы сидели в саду, где было замечательно, только к концу навалилась жуткая духота. Обедали вдвоем с Зиной.


16 августа. Четверг.

Снова чудовищно жарко, 30 гр[адусов] на солнце, 22 – в т[ени]. А в моей комнате – все так же 24. Спустилась вниз, где чуть прохладнее, там меня и застали Ольга и Ксения, приехавшие с Долг[оруковым] и Вяземским. В 12 часов вместе с двумя последними я отправилась на завт[рак] в Ай-Тодор. Соседом моим за столом оказался Шателен, которого я люблю. Подавали – в кои-то веки – прекрасные фрукты. Домой вернулась в 3 ½ часа пополудни, так что Зина возвратилась из Ялты раньше меня. После чая я отправилась в Дюльбер, где хозяева [Петюша, Николаша, Милица и Стана] зачем-то закрыли все окна, почему я и предложила обосноваться на балконе. Беседовали до 6 вечера, затем я уехала домой. Духота ужасающая. Обедали вчетвером, после чего до 10 часов пробыли на террасе. Вечер выдался жаркий и тихий. Встретила кн[ягиню] Вяз[емскую] с сыном и нев[есткой].


Вдовствующая императрица Мария Федоровна со своими собачками.

«Это все Божья милость, что будущее сокрыто от нас, и мы не знаем заранее о будущих ужасных несчастьях и испытаниях; тогда мы не смогли бы наслаждаться настоящим, и жизнь была бы лишь длительной пыткой» (из письма императрицы Марии Федоровны сыну, великому князю Георгию Александровичу).


17 августа. Пятница.

Продолжила писать Аликс. Начала письмо Вальдемару, ожидаю оказия. Дочери навестили меня. В 12 часов я приняла б[ывшего] морского офицера Самарина, чей отец до сих пор находился в Петергофе. Очень славный и интересный человек с верой в будущее. Он остался на завтрак, за которым были еще лишь Зина и Вяземский, и говорил без умолку, декламировал прекрасные стихи собственного сочинения. После чая я отправилась в Ай-Тодор, но застала там только лежавшего в постели простуженного Васси. Я посидела немного с Шателеном и С[офией] Дм[итриевной] в соседнем доме, потом навестила Катю Кл[ейнмихель], она снова отхаркивает кровью. У нее я встретила Изъединова, который вместе с другими гостями пил чай в саду. Домой вернулась после семи вечера. К обеду был Долг[оруков], он зачитал мне письмо от Бетси из Киева, где она среди прочего пишет, что в Анг[лии] объявили траур по моему Ники – страшно слышать такое! – но потом отменили. Так мучительно жить при отсутствии достоверных сведений.


18 августа. Суббота.

Встала рано, читала, писала. Были дочери вместе с Сандро и двумя младшими [внуками]. Очень жарко. Вместе с двумя моими господами [Вяземским и Долгоруковым] проводили Ксению, проехав с нею часть пути. Обратно возвращались пешком. До завт[рака] посидела немного в саду. После завтрака отправилась на прогулку. По дороге встретила кн[ягиню] Вяземскую, подвезла ее в Нов[ый] Мисхор, где она вышла, я же поехала дальше в Мис[хор], где чудесно провела время на берегу в компании с Тебро Н[арышкиной]. Домой вернулась после семи вечера, обедали втроем с Зиной и В[яземским].


19 августа. Воскресенье.

Спала плохо, почему и встала только в 8 ½. Жуткий ветер. Была в церкви в Ай-Тодоре. Уехали домой после трех пополудни. Феликс прелестно пел под гитару, затем пришла Марина С. Стааль и исполнила их забавную композицию «Белый дом», весьма остроумную и удачную. По возвращении домой больше никуда не выезжала. После чая зашла к Ольге, наблюдала, как малыш Тихон ходит без посторонней помощи, отчего сам испытывает огромное удовольствие. На обратном пути навестила Вяземских, чему хозяйка дома очень обрадовалась. Я так долго не встречалась с нею, и она решила, будто я больше не желаю ее видеть, и сказала: «J’ai erains avoir deptee, on faile soire gaffe» («Я боялась, что разонравилась Вам или совершила какую-то глупость» – франц. искаж.). Обедали втроем.


20 августа. Понедельник.

Поднялась рано. До прихода дочерей и Дмитрия писала и читала. Жуткий ветер. Затем до завт[рака] посидела немного в саду вместе с Вяземским. Завтракали вчетвером. После чая отправилась в Ай-Тодор навестить маленького Васю, который поправился. Зашла к Соф[ии] Д[митриевне], у которой встревила Шателена и супругов Жеребцовых. Он [Жеребцов] весьма весел и разговорчив. Затем навестила Зинаиду Юс[упову], видела маленькую беби, которая была не слишком-то любезна. Папа Феликса оправился после болезни, пробыла у них долго, беседовали на балконе. Домой вернулась только в 7 ½ часа вечера в кромешной тьме. Обедали втроем.


21 августа. Вторник.

Снова сильный ветер. На море шторм. Были дочери вместе с Сандро, Дмитрием, Ростиславом и Васей. Долг[оруков] видел вчера Кривошеин, который, по его же словам, располагает достоверными сведениями о том, что мой Миша находится под защитой у французов. Благодарение Господу! Завт[ракали] у меня Ольга с К[уликовским] и Долг[оруков]. Двое других моих [бывших придворных] отправились в город. К чаю были Соня и Ольга с Тихоном. Затем я отвезла Соню к Софи Ф[ерзен]. В этот момент она находилась в доме со своей дочерью Лили и Павликом и пила чай. Домой вернулась в 7 часов вечера, было очень жарко. Обедали вчетвером.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.

Актеры

ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.

Сергей Дягилев

В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».

Путеводитель потерянных. Документальный роман

Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.

Герои Сталинградской битвы

В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.

Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.

Сон юности. Записки дочери Николая I

«… невозможно было представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снисходительность. Она очень стройна, с прозрачным цветом лица, и в глазах тот необыкновенный блеск, который поэты и влюблённые называют небесным, но который внушает опасение врачам»(Фридрих Гагерн об Ольге Николаевне)Фрейлины недоумевали: «Как, в девятнадцать лет все еще не замужем?». Претендентов на руку принцессы было немало, но сердце ее тосковало по любви. Император разрешил любимой дочери следовать зову сердца, но лишь в 1846 году, пережив несколько любовных драм, чуть-чуть не пошатнувших благоденствие царской семьи, в Палермо, двадцатичетырехлетняя принцесса повстречала Карла Вюртембергского и согласилась стать его женой.Накануне свадьбы Император пожелал дочери: «Будь Карлу тем же, чем все эти годы была для меня твоя мама».