Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [65]
[99]. Как все жестоко! Да поможет Бог! На ужин Ники пришел с С. Лейхтенбергским, после чего мы немного поиграли в безик, я рассказала ему о том, что Алек[сандр] и Вильяме советовали ему уехать из Царского Села. Пришел Нилов и сообщил, что Н[ики] может ехать завтра.
8/21 марта. Среда.
Сегодня один из самых горестных дней в моей жизни! Я рассталась с моим любимым Ники. В первую половину дня видела Вельяминова. Я долго с ним разговаривала. После 12 пришел Ники – проститься со Штабом и остальными. В особенности тяжело ему было расставаться со своим любимым Конвоем. Пообедали у меня в поезде: Борис и мои. Был и командир полка георгиевских кавалеров[100] генерал Иванов. Какой бесподобный человек! Он произвел на меня прекрасное впечатление. Ники попрощался с ним и передал приветствие георгиевским кавалерам. Сидели вместе до 5 часов – пока он не ушел. Какое ужасное, горестное прощание! Да поможет ему Бог! Смертельная усталость от всего. Нилову вместе с Ники ехать не позволили. Какая досада! Большая часть свиты остается в Могилеве[101]. С Ники поедут только: Лейхтенбергский, В. Долгоруков, Кира, проф. Федоров. Как все это печально сознавать!
9/22 марта. Четверг.
Пришел генерал Вильяме, я попросила его взять письмо для Аликс. Он – человек чести. Остается теперь у Николаши. К обеду пришел Алек[сандр]. Сегодня наконец-то уезжаю отсюда – из этого ужасного места, что мне хотелось сделать намного раньше. От Ники еще ничего не слышно. Говорят, бедняга Бенкендорф Павел Константинович тоже арестован. Настоящая анархия[102]. Господь, помоги нам и защити моего бедного Ники. К чаю пришли Борис и Сергей. Они все присягнули, нарушив клятву, новому правительству. Как же все это отвратительно! Когда наконец собрались выехать, было 5 часов[103]. Приходил попрощаться Алек[сандр], после чего мы в конце концов уехали из этого ужасного, злополучного места.
10/23 марта. Пятница.
Немного поела. В 12 часов в поезде был обед, как обычно, вместе с Зиной М[енгден], Сандро, Шервашидзе, Долг[оруким] и (слово неразборчиво). Прибыли в Киев в 1 час. Как же все изменилось! На станции никого, только на перроне гражданские с красными бантами. Отвратительно! Над Дворцом никакого флага. Во дворе была встречена офицерами и Игнатьевым в штатском, с которыми мы немного посидели у меня. Затем пришла Беби, оставалась до 5 ½. Ужасное свидание! Получила наконец телеграмму от моего Ники, который прибыл в Ц[арское Село]. Говорят, что ему не разрешили видеться со своей собственной семьей. Жестокие негодяи! Сандро пришел к ужину. После ужина он и Серг[ей] ушли.
Крым
В конце марта 1917 г. после посещения Николая II в Ставке императрица Мария Федоровна вместе с дочерьми Ксенией и Ольгой и их мужьями переехала в Крым. Пребывание в Крыму стало для нее практически домашним арестом, полным лишений и унижений.
26 апреля. Среда.
Поскольку мне так и не вернули три моих дневника, я вынуждена продолжать мои записи в новой тетради с 26 апреля. В этот день в 5 ½ часа утра, когда я еще крепко спала, меня неожиданно разбудил стук в дверь. Дверь была не заперта, и я с ужасом в полумраке разглядела мужчину, который громким голосом объявил, что он послан от имени правительства для проведения в доме обыска на предмет выявления сокрытых документов, которые ему в случае их обнаружения приказано конфисковать. В первый момент я подумала, что это пришел Сандро, чтобы сообщить мне дурную весть, и очень испугалась. Но когда я услышала голос незнакомого человека, который назвался морским офицером и поставил караул у моей постели, я не могла поверить своим ушам. Потом, несмотря на мои настойчивые возражения, на которые никто не обратил ни малейшего внимания, они отдернули полог, и лейтенант сказал, что теперь я могу встать с постели. Разумеется, я отказалась сделать это в присутствии его и других мужчин, но не успела я произнести ни единого слова, как появилась молодая отвратительная особа в шляпке на шнурке и в коротком платье. Она наглым образом встала у моей постели, а лейтенант и караульный вышли из комнаты. Она уставилась на меня и даже не отвернулась, когда я, будучи совершенно вне себя из-за такого неслыханного обращения, вскочила с постели. Я едва успела набросить на себя халат и надеть домашние туфли, как вернулись офицер с караульным. Поскольку я была лишь в легком одеянии и с «прекрасной» ночной прической, мне ничего не оставалось, как спрятаться за ширму, в то время как эта дрянь начала срывать с постели все белье, простыни вместе с подушками и матрацем на пол, чтобы посмотреть, не спрятаны ли там какие документы. Лейтенант, правда, оказался все-таки достаточно любезен и принес мне стул, а сам занялся моим письменным столом и, выдвинув ящики, вытряс все в них находившееся в большой мешок, который держал перед ним матрос. Было невыносимо видеть, как он и еще двое рабочих роются в моих вещах. Все фото[графии], все бумажки, на которых было хоть что-то написано, эти негодяи забрали с собой. Я резко выразила им свое неудовольствие; правда, не помню точно, что именно я говорила, настолько я была вне себя. Помню только, как офицер довольно обиженным тоном заявил: «Вы меня оскорбляете», на что я резко ответила: «Не я вас оскорбляю, а вы – меня».
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
«… невозможно было представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снисходительность. Она очень стройна, с прозрачным цветом лица, и в глазах тот необыкновенный блеск, который поэты и влюблённые называют небесным, но который внушает опасение врачам»(Фридрих Гагерн об Ольге Николаевне)Фрейлины недоумевали: «Как, в девятнадцать лет все еще не замужем?». Претендентов на руку принцессы было немало, но сердце ее тосковало по любви. Император разрешил любимой дочери следовать зову сердца, но лишь в 1846 году, пережив несколько любовных драм, чуть-чуть не пошатнувших благоденствие царской семьи, в Палермо, двадцатичетырехлетняя принцесса повстречала Карла Вюртембергского и согласилась стать его женой.Накануне свадьбы Император пожелал дочери: «Будь Карлу тем же, чем все эти годы была для меня твоя мама».