Замуж за бывшего мужа - [16]

На сердце Имоджин опустилась печаль.

— Этого было недостаточно тогда… И теперь тоже, — призналась она.

— Нам нужно серьезно поработать над собой, прежде чем мы снова позволим себе удовольствие обладать друг другом. Ты согласна?

Имоджин торжественно кивнула:

— Согласна.

И хотя она понимала, что Валентин абсолютно прав, ее наполнила грусть. Ей очень не хватало физической стороны отношений с Валентином. Эти отношения всегда были идеальными, а разрушило их брак другое. Она обязана помнить об этом и работать над собой.

— Имоджин? — прервал ее невеселые размышления Валентин.

— А?

— Мы справимся. Я хочу научиться лучше понимать тебя. И хочу, чтобы ты понимала меня. Я также хочу, чтобы в нашем теперешнем браке был и физический аспект. Но я готов ждать, чтобы все у нас на этот раз сложилось правильно.

— Спасибо, — тихо ответила она. — Для меня это много значит.

— Ты для меня много значишь, как всегда.

Однако он так жестоко ее ранил. Ждал, что она поверит ему на слово, когда сказал, что не спал с Карлой. Не удосужился поинтересоваться, что она видела, что ей сказали. Он посчитал, что его слова достаточно. Но она не могла ему поверить. Не после того, что видела. Не после его поведения, как две капли воды похожего на то, как обычно вел себя ее отец. Для того тоже работа и непоколебимая вера в собственную правоту всегда стояли на первом месте. А если добавить к этому внешнюю привлекательность и обожание окружающих, получается взрывоопасная смесь. Имоджин поклялась себе, что никогда не выйдет замуж за человека, похожего на ее отца.

Интересно, не слишком ли это — ожидать, что партнер по браку будет тебе верен? Для нее не слишком. И до тех пор, пока она не убедится, что Валентин на это способен, нужно быть настороже. Да, она согласилась дать их браку вторую попытку с надеждой, что однажды сможет родить детей и создать семью, о которой давно мечтает. Но она не позволит Валентину разбить ее сердце во второй раз.

Ей нужна стопроцентная уверенность в его верности.

Полет был долгим и изматывающим, несмотря на комфортные условия.

Они сделали остановку в Лос-Анджелесе на дозаправку и наконец приземлились в Нью-Йорке.

В аэропорту их встретил личный водитель Валентина и привез к особняку на Пятой авеню, где теперь обосновался Валентин. Стоял серый зимний вечер. Падал снег. Дорожки Центрального парка заледенели. Они прибыли из лета в зиму.

— Я сам займусь чемоданами, Антон. Отправляйся домой, к жене и детям, — обратился Валентин к выгружавшему багаж водителю.

— Я отнесу, мистер Хорват.

— Не нужно. Уже начало девятого. Поезжай, успеешь почитать дочкам перед сном. Я знаю, как ты это любишь.

— Благодарю вас, сэр. Завтра в семь, как обычно?

— Давай попозже, например, в восемь.

— Как скажете, — улыбнулся Антон. — Доброй ночи, сэр. Мэм.

Имоджин рассеянно улыбнулась в ответ. Лимузин уехал.

— Ну и холодрыга, — проворчала Имоджин, запахнув кашемировое пальто и берясь за ручку чемодана.

— Да уж, это тебе не Раротонга. Давай помогу с чемоданом, — предложил Валентин.

— Спасибо. — Имоджин задрала голову, осматривая импозантное здание в стиле неоитальянского ренессанса. — Вот уж не думала, что ты обосновался в Верхнем Ист-Сайде.

— Живу здесь после возвращения из Африки. Мне нравится вид на парк.

— Готова побиться об заклад, что вид потрясающий.

— Точно. Но нужно дождаться ясного дня, чтобы полностью насладиться зрелищем. Пошли.

Кивнув швейцару при входе и консьержке у лифта, они поднялись на верхний этаж в кабине элегантного лифта, украшенного деревянными резными панелями и зеркалами.

— Пентхаус, ни больше ни меньше, — предположила Имоджин, выйдя из лифта.

Валентин подумал, не жалеет ли она, что временно сдала в аренду свое жилье в Бруклине. Что, если она предпочитает жить порознь на время испытательного срока?

— Я увидел это жилье и пропал, — ухмыльнулся Валентин, выкатывая чемоданы из лифта на паркет вестибюля.

— Ты что, занимаешь весь этаж? — удивилась Имоджин.

Валентин пожал плечами.

— Я должен извиниться за это?

— Н-н-нет, конечно, — заикаясь пробормотала Имоджин. — Честно говоря, я слегка удивлена.

— Удивлена? — переспросил Валентин.

— В Африке ты был таким минималистом, а эти апартаменты вряд ли можно назвать конурой холостяка. — Имоджин красноречиво взглянула на анфиладу комнат. — Это настоящий дом.

— Это для тебя проблема?

— Ни в коем случае. Просто это разительно отличается от того, что у нас было. Я не могла представить тебя в подобной обстановке.

Имоджин прошла через фойе и очутилась в библиотеке, окна которой выходили на Центральный парк.

— Ух ты, какая красота! — восторженно воскликнула она. — Словно я оказалась в тридцатых годах прошлого века.

Валентин вошел следом, оставив багаж в фойе.

— Середина двадцатых, — поправил он. — У меня был выбор: переделать квартиру в современную или оставить оригинальный стиль. Я выбрал последнее. Предыдущая семья жила здесь долгое время. У меня не хватило сердца разрушить атмосферу и лишить жилье души.

Имоджин в удивлении посмотрела на Валентина.

— Что? — спросил он. — Думаешь, у меня нет сердца?

Имоджин слегка покраснела и принялась расстегивать пуговицы на пальто.