Замуж по распределению - [31]

И когда в палате появился Киран, его супруга задала вопрос первой, устав ждать и нервничая все сильнее.

– Почему у меня забрали детей? Что с ними?

– Сейчас все хорошо. Успокойся, Аллаэ. Покой, вот то, что тебе в данный момент нужно. Наши сын и дочь в надежных руках, после кормления ты их увидишь, если пообещаешь хоть на время забыть о тех отрицательных эмоциях, которые стали причиной преждевременных родов.

Сжав кулаки и едва не застонав от тянущей боли, которая появилась после попытки встать, госпожа советник медленно и с напором произнесла:

– Никто не смеет забирать у матери детей, рожденных в браке. И кормить своих я буду сама. Киран! Ты здесь распоряжаешься всем, значит, персонал исполнил твой приказ. Что происходит, объясни, если не хочешь скандала. И это в лучшем случае.

– Не изменяешь себе… Угрозы и приказы. Твое молоко сейчас навредит детям, поэтому я приказал после осмотра накормить их искусственным. Никто не причинит вреда малышам, все делается только для их блага, это уж ты должна понимать. В тебе говорят беспокойство, гормоны и, увы, лекарства. Все в порядке, Аллаэ. Позволь, я осмотрю тебя.

Руки Кирана были теплыми, но всегда принимавшая их заботливые прикосновения как должное Аллаэ вдруг не ощутила того, к чему привыкла. Муж был холоден с ней, вежлив словно незнакомец, да и прежний блеск в его темных глазах исчез. И если первое могло быть следствием ее состояния, то причину второго она не могла понять. Муж очень ждал рождения детей и сиял от счастья, когда узнал о двойне, теперь же он стал другим.

– Ты лжешь мне. В чем дело, Киран? Я готова услышать правду, мне хватит сил выдержать даже самую страшную. Они погибли?

– Не накручивай себя. С детьми все в порядке. Почти. Насколько это возможно с учетом случившегося, – завершив осмотр, землянин отчего-то не хотел смотреть в глаза некогда любимой женщины, зная, что вскоре покинет ее навсегда. – Ты тоже через три-четыре дня сможешь вернуться к работе. Это же для тебя самое главное?

– Нет. – Впервые со времени их встречи Аллаэ сама взяла за руку мужа, сжав ее, насколько хватило сил ослабевших пальцев. – Уже не так, Киран. Не вынуждай меня делать признания, которые я и сама пока не готова принять. Просто поверь, я уже другая. Ты же эмпат и должен чувствовать, как я переживаю.

– Именно что эмпат. И многое из того, что произошло, мне понятно больше, чем кому бы то ни было. И нашим детям тоже. – Освободив руку, аккуратно, но настойчиво, Киран увеличил дозу обезболивающего, дав жене выпить лекарство, и сразу отошел от кровати, повернувшись к окну.

Никогда он не был столь далек, каким стал теперь, это Аллаэ уже видела ясно. Киран занял чужое место и, очевидно, осознал это.

– Что ж, рано или поздно это должно было случиться. И я хочу поговорить откровенно, тем более что твое лекарство действует. Теперь я точно выдержу все, хотя, наверное, больнее будет тебе. Наши с тобой отношения не касаются детей. – Госпожа советник начала фразу, которую мысленно произносила не один раз, и замолкла, натолкнувшись на взгляд прежде влюбленных глаз, теперь смотрящих с пронзительным холодом спокойствия.

– Не наши, а твое отношение. Твоя ненависть едва не убила их, Аллаэ. Наши сын и дочь появились на свет раньше срока, потому что твои чувства отравляли их. Они унаследовали мой дар, а столь сильные убийственные эмоции губительны для новой жизни более, чем для тебя. Ты же знала, что они могут получить от меня эту способность!

Кровь прилила к щекам советника, а гнев заставил на время забыть о том, что она пребывает не в лучшем состоянии. И, приподнявшись, зиндаррианка зло бросила мужу, чтобы после рухнуть на кровать, в бессильной злобе сжимая в кулаках постельное белье:

– Я люблю детей! И никогда не причиню им зла!

– Сдержанность – не твоя сильная сторона. Именно это едва не погубило моих детей. – Киран уже понял, что его план отложить до лучшего времени объяснения воплотить в жизнь не удастся, поэтому решил не скрывать более истинного положения вещей. – К счастью, стремление к жизни заставило их покинуть твое тело, еще несколько дней – и даже я не смог бы ничего сделать. Сама не понимаешь, почему тебе настолько плохо? Ты тоже едва не умерла, потому что связь детей и матери двусторонняя. И ты покинула бы этот мир, если сын и дочь не смогли бы спастись. Понимаю, любви больше нет, но откуда в тебе такая ненависть ко мне, Аллаэ? Чем я спровоцировал это? Могла бы отправить меня в один из отдаленных центров, чтобы не мозолил глаза, когда начала относиться подобным образом. Теперь я понимаю, почему в последнее время мы не виделись, но как жаль, что ты не смогла справиться с этим чувством и поставила под угрозу еще не рожденные жизни…

Мир будто сошел с ума, перевернув привычную жизнь Аллаэ. И тот, кого она уже воспринимала такой же частью себя, как прежде Эдриана, вдруг изменился. Пусть с его глаз пала пелена, но то, что любовь, которую она испытывала тогда на Земле, была вовсе не к нему, Киран знать не мог. Он всегда был искренним и нежным с ней, исключительно в работе проявляя себя человеком твердым, теперь же землянин будто превратился в камень, который оказался ей не по зубам. И это тоже злило, впрочем, многое все еще оставалось неясным.