Замороженное сердце - [24]

— Нет! Не стоит мне ничего рассказывать, — резко произнес я.

Она была шокирована и смущена моей вспышкой гнева.

— Но… Я хочу.

— Да, но не стоит. Я не хочу. Я не хочу слушать ни о тебе, ни о прошлом, ни о том, как ты добралась до этих деревьев, бежав от какого-то парня через перевал Догвуд…

— Я же говорила, что почти не знаю его.

— Я знаю, что ты говорила. Послушай, я не хочу снова тебе грубить, я знаю, что вел себя грубо с тех пор, как ты только появилась здесь, но если ты хорошо подумаешь, то поймешь, что я хочу дистанцироваться от того, кем я был до того, как пришел на эту гору. Иначе меня бы здесь не было. Поэтому я не хочу выслушивать историю твоей жизни, потому что не смогу ответить взаимностью. По крайней мере, не сейчас.

Я снова покопался в огне. Катрина смотрела на пламя и искры, которые поднимались вверх, и мне захотелось взглянуть на выражение ее прекрасного лица. Я заставил себя отвернуться.

— Все, что я могу тебе предложить — это форель в данный момент.

Ее взгляд скользнул по мне, и она улыбнулась, как невинное дитя. Счастливо. Я был рад, что не испортил очередное наше общение своими ужасными манерами.

— Хорошо. Я согласна. Но тебе придется хорошенько приправить эту форель, потому что последняя форель, которую я ела, была на вкус как вода из ручья.

Я запрокинул голову и расхохотался. О, Катрина. Неужели, гора, действительно, привела тебя ко мне?

19.

Катрина

— Ладно, ты сделал форель на вкус как... рыбу.

Кейд снова засмеялся, и это было просто великолепно. Он выглядел еще более сексуальнее в расслабленном состоянии, когда был довольным. Он забрал фольгу с моих колен и высыпал остатки в огонь. У меня сердце екнуло, как только его рука коснулась моего бедра.

— Нельзя оставлять здесь остатки еды. Медведи придут ночью и будут лакомиться. Я научился этому на своем горьком опыте.

— Похоже, у тебя здесь много пушистых друзей. Ты когда-нибудь сталкивался с кем-нибудь на двух ногах?

— Не совсем. Дальше, выше по горе, живет Бо, но обычно здесь только я и дикие животные, если я не езжу в город.

— Должно быть, трудно было привыкнуть жить среди диких, опасных животных?

— Не опаснее, чем жить среди людей. — Его губы искривились. — На самом деле, здесь даже безопаснее.

— Итак... город. Думаю, завтра мы поедем в город. Ты проследишь, чтобы мой кусок металлолома отбуксировали с горы.

Кейд посмотрел на меня, а потом в сторону ручья. Он потер колено, чего я раньше за ним не замечала, о чем-то размышляя.

— Прежде чем мы куда-нибудь отправимся, давай попробуем вылечить твое колено.

— Как? Я точно знаю, что с ним случилось. Я уже так стукалась на работе, и со временем оно само заживет.

— Пойдем к ручью.

— Что? Я не войду в ледяную воду!

— Да. Я так не думаю. — Он улыбался во все тридцать два белых, прямых зуба.

Этот человек был загадкой. Он принимал ледяные ванны в ручье, хотя был горячий источник, жил в маленькой хижине, ел из жестяных банок, и все же заботился о себе в физическом плане. Он выглядел так хорошо и вкусно, я была полностью готова шагнуть в ледяную воду, если он скажет. Он встал и перешел на мою сторону костра, остановившись прямо передо мной. Он улыбался мне хитрой улыбкой.

— Что? — Нервно спросила я.

Прежде чем я поняла, он стащил меня с пня и понес к ручью.

— Ааа! Отпусти меня. Кейд, пожалуйста, отпусти меня, — закричала я, но он просто рассмеялся, и чувство веселья от него начало вливаться в каждую клетку моего тела. Я прижалась к нему, пока он бежал со мной на руках, а его ноги стучали по снегу.

Он подошел прямо к краю воды и сделал вид, что собирается бросить меня. Я тут же стала карабкаться в его руках, обхватив его за широкую спину. Я всем телом прижалась к нему. Мы были так близко, что я слышала, как быстро бьется его сердце.

Наш смех внезапно утих, и мы остались стоять на снегу, прилипшие друг к другу. Тихий звук журчащей воды рядом с нами создал прекрасный момент. Я посмотрела в его глаза с золотыми вкраплениями, затем мой взгляд намеренно скользнул вниз к его чувственным губам. Я открыто показала ему, что хочу, чтобы он меня поцеловал.

Он с трудом сглотнул.

— Давай вылечим твое колено. Держись за меня, и я опущу тебя в воду.

Я не показала своего разочарования.

— А как же мои джинсы?

— Они промокнут... если ты их не снимешь?

Я подыграла.

— Хм. Это ведь твоя идея, правда? Принести меня сюда к этой ледяной воде и заставить раздеться?

— Доверься мне. Ты почувствуешь себя лучше. Давай, по крайней мере, снимай ботинки и носки.

— Не волнуйся, я не стесняюсь. Я сниму и джинсы. Кроме того, кто хочет возвращаться в хижину в заиндевелых джинсах? Ты планируешь также нести меня обратно? Ну, я особо не буду рассчитывать на это, потому что никогда не известно, сколько продлятся наши дружеские отношения, прежде чем я снова тебя не разозлю.

Он поставил меня на землю и, опустившись передо мной на колени, стянул с меня ботинки, пока я держалась за его большие накаченные плечи.

— Возможно, ты не захочешь снимать мои носки. Они могут вонять, — пошутила я.

Он стащил первый носок и, глядя мне в глаза, поднес его к носу и вдохнул. На мгновение я остолбенела от чисто животного, первобытного движения. Я заметила, как потемнели его глаза, потом он опустил голову и стянул другой носок. Он поднялся и отошел на шаг. Я тяжело сглотнула. Воздух вокруг нас изменился, запульсировал от сексуальной энергии друг друга.