Заморозь мне «Маргариту» - [38]

– Хорошо, Бен, – сказала Луиза и еще гуще покраснела.

Он похлопал ее по плечу:

– Вот и умница.

Бен отправился на поиски Филипа, и Луиза проводила его благоговейным взглядом. Да, таким парнем трудно не восхищаться, Марджери права. Очень способный человек. Но я ему не завидовала, поскольку вчера имела счастье столкнуться с Филипом Кэнтли. Тот трясся, как старый алкоголик.

До начала спектакля оставалось полчаса. Главный осветитель с Базом еще раз проверили аппаратуру. Знаменитая актриса отвалила, и через пять минут на сцене не осталось ни одной живой души. Это время называлось «половина». Атмосфера в театре – как на борту «Марии Селесты»[55]: актеры запираются в гримерках, рабочие уходят смотреть видео, Стив с ассистентками уматывают по своим делам. Это в теории. На деле почти все сломя голову бегут в ближайший паб. Лерч как-то сказал, что когда он только появился в театре, то думал, будто название «половина» происходит от половины кружки пива, которую к этой минуте успевает выдуть театральный люд.

Я налила себе еще одну чашку кофе в каморке помрежа, стараясь не прикасаться к бутафории, аккуратно разложенной и помеченной, и прошла за кулисы. Мне нравилось это время. Никого вокруг, пустая сцена залита светом софитов, на столе – полупустые бокалы. Полное впечатление, будто актеров только что похитили инопланетяне. Я представила, как будет выглядеть сцена через пару недель, когда над ней станут колыхаться мои мобили. Картина получилась настолько живой, что я стремглав кинулась прочь со сцены, обратно в комнату помрежа. Стоило мне устроиться в кресле, как из коридора донеслись голоса.

– Филип, – говорил Бен, – по-моему, ты сейчас не в состоянии сосредоточиться.

– Ладно, ладно, – хрипло отвечал Филип Кэнтли.

– Ты уже думал о прослушивании? Мне кажется, есть хорошие кандидатуры.

– Нет! – огрызнулся Филип Кэнтли. – Как я могу сейчас об этом думать? Черт возьми, неужто ты не понимаешь, в каком я состоянии? Несколько часов допроса! И они в любой момент могут вернуться! Тебе-то хорошо, – обиженно добавил он. – Тебя тогда здесь не было. А я отвечаю за все. Эти проклятые мужланы не дадут мне забыть об этом. Я раздавлен, уничтожен…

– Я помогу тебе, – просто сказал Бен, – если ты не в состоянии сейчас заниматься прослушиванием. Хочешь, возьму на себя подбор актеров для «Кукольного дома»? На второстепенные роли, естественно. Нору и Торвальда мы уже нашли. Давай, Филип. У тебя куча проблем с полицией, а нам пора принимать решение. Я думаю, что та девушка из шекспировской труппы идеально подходит на роль Кристины. Я ее знаю, в моих студенческих постановках она блистала. Еще нам надо выбрать Крогстада…

Последовала короткая пауза.

– Делай что хочешь! – простонал Филип. – Я почти никого не помню из актеров… Ни о чем сейчас не могу думать, кроме этого… этого трупа… и полиция никак не отстанет… Бен, что мне делать? Я так больше не могу!

В его голосе слышалось настоящее отчаяние.

– Главное – успокойся, Филип. Ты слишком переживаешь по мелочам. Все будет хорошо.

– Ты правда так думаешь?

– Конечно. Все утрясется, вот увидишь. А пока я возьму ответственность на себя. Объявлю актерам, что провожу в жизнь твои решения. – Дверь толкнули. – А, Сэм! Привет. Изучаешь бутафорию?

– Пью кофе, наслаждаюсь тишиной и покоем.

Бен улыбнулся. Очень добрая улыбка, от которой на щеках проступили уютные ямочки. Глаза за стеклами очков прищурились:

– Странно здесь сейчас, да? Свет горит, а на сцене никого.

– Ага, как на «Марии Селесте».

В театр потянулись люди. Первой пришла Луиза; она принесла термос и пакет с фруктами, аккуратно разложила их на маленькой полочке у стола помрежа. Филип Кэнтли нервно переминался, ожидая, когда Бен оставит меня в покое. Он явно был на взводе: глаза бегали, щегольской шейный платок сбился набок. Я направилась к двери, и Филип проводил меня бессмысленным взглядом. Словно посмотрел сквозь меня. Вылитый вампир. Вот только сейчас у него такой вид, будто он уже несколько недель не пробовал крови.

Глава одиннадцатая

На следующее утро мне позвонил Мэттью и спросил, не могу ли я зайти после обеда в церковный зал, чтобы обсудить новую идею Салли. Я согласилась не слишком охотно, поскольку изрядно отставала от графика со своими мобилями – главным образом, из-за собственного упрямства: простые по конструкции скульптуры, которые я вроде бы начала делать, постепенно становились все сложнее. Я завязла в экспериментах с эффектами, которые придумала на кладбищенской скамье. Прежде за основу для своих творений я брала метеоры, кометы, неизвестные планеты – в общем, обычную бутафорию, которой навалом в любом театре. Обматывала небесные тела проволокой и развешивала их причудливыми связками. Но, когда ко мне в руки попал искусственный плющ, я – при пособничестве Лерча – охотно направилась по новому пути. Неожиданно выяснилось, что у парня хорошее чутье, а его подростковый энтузиазм был заразителен. Лерчу повезло, что он не пошел учиться в художественную школу – там подобный энтузиазм выбивают сразу же. Однако я не призналась Базу, что его раб – настоящее сокровище, чтобы он не взвинтил цену.