Заморозь мне «Маргариту» - [21]

– Хьюго ничего не принимает всерьез.

– Он хороший актер, – заметила Джейни. – Я видела его в «Призраках».

Глаза Хелен сузились еще больше. До сих пор я не подозревала, что актеры терпеть не могут, когда хвалят тех, кто им не нравится, – даже если хвалят совершенно заслуженно.

– Наверное, он ничего, – мстительно прошипела она. – Хотя слишком манерный. И Билла просто со свету сживает. А мне Билл нравится. Простой парень. Наши сцены идут очень хорошо.

– Билл – старый мерзкий гомофоб, – возразила я.

Джейни подняла брови.

– А мне нравится! – парировала Хелен. – И остальное меня не интересует. Мы уже заказали?

Принесли закуску. Я за секунду смела свой суп-кислятину и принялась за фаршированные не пойми чем блинчики, пока Джейни и Хелен возились с искусственным рубленым мясом, завернутым в салат-латук, и тостами с искусственными креветками.

– Вкус какой-то странный, – сказала Хелен с набитым фальшивой свининой ртом. – Что это такое?

Джейни скорчила мне гримасу: мол, сиди и помалкивай.

– Это растительный белок. Очень мало калорий и очень полезно, – заверила она Хелен.

– Ой, правда? – Хелен неуверенно куснула фальшивую креветку. – Поскольку я не могу пользоваться чудесной диетой Фиалки, надо быть осторожной. Никаких конфет.

Хелен всем своим видом источала желчь, но Джейни, похоже, была настолько счастлива, что не замечала этого. Ее переполняли любовь и желание подбодрить.

– Не будь дурочкой, ты такая же худенькая, – бросилась она утешать Хелен. – Ты отлично выглядишь, – правда, Сэм? Да ты кого угодно можешь окрутить.

Я моргнула и сказала:

– Это уж точно.

– Ну, мне кажется, я понравилась Филипу Кэнтли, – приободрилась Хелен. – Сегодня утром заскочила в «Кросс» и случайно наткнулась там на него. Он был очень мил.

– Зачем тебя понесло в театр? – простодушно спросила Джейни.

С моей точки зрения, Хелен уже сказала зачем, но я с интересом ждала, какую причину она сумеет изобрести.

– О! – воскликнула она намеренно небрежно. – Хотела проникнуться атмосферой театра. А еще надеялась встретить там Салли.

– Ну и как, встретила? – зловредно поинтересовалась я.

– Нет, – ответила Хелен, обдав меня ненавидящим взглядом, насладиться которым Джейни не было суждено. – Ну вот, отправилась я бродить по театру, а когда проходила мимо кабинета Филипа, увидела, что дверь открыта, и поздоровалась с ним. Он тут же меня узнал и предложил кофе. Был очень мил. Он видел меня в той серии «Врачей из Пика»[40], где я снималась.

– Там, где ты умираешь? – полюбопытствовала я.

– Я впадаю в кому, – поправила Хелен. – Очень медленно. Ну вот, и он сказал, что ему понравилась эта работа. О, Филип такой очаровательный. Вы знаете, что он будет ставить «Кукольный дом»[41]?

Вопрос предназначался Джейни, но та покачала головой:

– Ты же знаешь, что я не в курсе театральной жизни.

– Правда-правда, Филип будет ставить «Кукольный дом», – со значением повторила Хелен.

Ее тактика, надо признать, была великолепна: незаметно выследить Филипа Кэнтли, дождаться, пока он останется один, и подстроить нечаянную встречу, выяснив все, что ее интересует. Хелен была из породы тайных манипуляторов. Не думаю, что в борьбе за роль для нее существовали запрещенные приемы. Достаточно вспомнить роман с Куртом.

– Как ты думаешь, у меня получилась бы Нора? – спросила она Джейни.

На этот вопрос имелся только один ответ, и Джейни послушно выполнила то, что требовалось:

– Конечно, дорогая! Ты была бы великолепна!

Мы перешли к основному блюду. Поддавшись минутной страсти к гастрономическим изыскам, я попробовала кисло-сладкую искусственную свинину – не так уж она плоха, скорее всего потому, что вкус есть только у соуса, – и фальшивую утку, вкус и консистенция которой напоминали оригинал настолько отдаленно, что мне с трудом удалось ее в себя впихнуть. Пришлось помучиться и с фальшивым цыпленком. Еще более утвердившись в своих антивегетарианских предрассудках, я вернулась к хрустящим блинчикам.

– Надо будет прочесть пьесу, – задумчиво проговорила Хелен. – Конечно, я сказала, что уже читала Ибсена. Ох, Филип Кэнтли – очень обаятельный человек.

Джейни, вместо того чтобы взвиться от ревности, лучилась улыбками, радуясь прилежанию Хелен. Странно, особенно после случая с Куртом. Впрочем, наверное, Джейни решила, что, если Хелен так открыто рассказывает о своих проделках, роман с Филипом Кэнтли на почве «Кукольного дома» просто не входит в замыслы подруги. В любом случае все это меня не касается. Если Джейни захочется поплакаться в жилетку, я всегда к ее услугам, главное – не ляпнуть что-нибудь типа «я же говорила» или «я сразу все поняла».

– Совершенно не помню, о чем эта пьеса, – вздохнула Хелен. – Но роль-то главная. Значит, там все классно.

Интересно, насколько тонок окажется Филип Кэнтли. Он пришел на выручку Фиалке в тот момент, когда Мелани была готова ее уволить, но главная роль в собственной постановке и Гермия у приглашенного режиссера – вещи совершенно разные.

Когда мимо нашего столика проходил официант, я сказала:

– Вы не могли бы принести нам еще пива и риса с яйцом?

Легкость, с какой я возвращалась в нормальную общественную жизнь, пугала. А что, может, чуть позже я еще и сливового вина закажу. В крайностях я никогда не знала меры.