Замок Зачарованный - [24]

Торсби вытер рот рукавом атласной тоги.

— Чего?

— Что желает мой господин?

— С-час. А, да, желание. Дай подумать. Эй, Фетчен? Фетчен, дружище!

Из моря женских тел вынырнул Фетчен. Рот у него был в чем-то красном, лицо измазано соком.

Торсби вскинул брови.

— Что ты там делаешь?

— Мы соревнуемся, кто больше съест фруктов.

— Здорово. Я говорю, Фетчен, дружище, — что бы нам ещё придумать?

— С меня и этого хватит.

— Понятно, старина, но всю эту ораву нужно ведь чем-то занять.

Фетчен наклонил мех с вином и отпил. Вытер рот о ближайшее бедро и изрек:

— Давай закажем гладиаторов.

Торсби просиял.

— Отличная идея! Просто шикарная, старина! Что ещё, кроме кровавого спорта, может заставить биться сильнее старое сердце? Эй вы! Слышали распоряжение его величества? Гладиаторов сюда!

Хор тут же запел:

— Гладиаторов сюда!

И они появились.

Замок. Высокая башня

Навьюченный тремя мешками с золотом и драгоценностями, пыхтя и ругаясь на чем свет стоит, Квип карабкался по винтовой лестнице Высокой башни.

Пытаясь выбраться из суматохи, творившейся на нижних уровнях замка, он сначала попробовал спуститься в подвал, но чем ниже оказывался, тем чаще попадались ему странные призраки. Тогда он решил, наоборот, подняться и теперь тащился вверх уже около часа.

Высокая башня и впрямь оказалась очень высокой. Но вот вопрос — достаточно ли она высока?

Время от времени он прекращал подъем и обследовал очередной этаж, но и тут творилось черт знает что. Шуты и трубадуры так и кишели повсюду. Оркестры грохотали, исполняя свою «музыку». Как можно выносить весь этот шум?!

Ладно, плевать. Он уйдет в какой-нибудь портал и отсидится, пока все не успокоится.

Однако с этими порталами никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Без предварительной разведки лучше в них не соваться. А со всем добром, которое он тащил на себе… Ну, это был бы просто ужасный риск. А рисковать совсем не хотелось. Замок такой огромный; неужели не найдется, где спрятаться? Конечно, если эта кутерьма не охватила совершенно весь замок.

Кто-то спускался по лестнице.

Квип сдержал первый импульсивный порыв к бегству. Наглость всегда ему помогала.

Из-за поворота винтовой лестницы показался юноша с жидкой порослью на лице. Одет он был неряшливо — тенниска в пятнах и вылинявшие джинсы. Заметив Квипа, парень остановился.

— Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему чем выше забираешься по песчаному склону, тем быстрее он осыпается? Никогда не задумывался почему?

Квип, сделав вид, что ничего не слышит, продолжал шагать по ступеням.

— И ещё, — не унимался встречный. — Ты никогда не замечал, что узкая улочка, в которую ты въезжаешь, всегда через пятьсот футов заканчивается тупиком? Не выходит на другую улицу и баста! Почему, а?

Квип и ухом не повел.

Незнакомец не пошел за ним, но бубнил ему вслед:

— Почему можно назвать человека «неряшливым», а «ряшливым» нельзя? Как можно быть не-чем-то, если нельзя быть чем-то? Это нелогично. И ты когда-нибудь задавался вопросом…

— Закрой пасть! — бросил Квип через плечо.

Чем выше он поднимался, тем тяжелее, казалось, становились мешки. Он абсолютно вымотался и подозревал, что у него не хватит сил подняться ещё на один этаж. Добравшись кое-как до следующей площадки, он вошел в дверь.

— Боги!

Ад ещё кромешнее. Весь коридор был забит бродячими комиками, циркачами, балетными танцорами и болтающими всякую чушь водевильными артистами. Мимо прошел жонглер, ловко подбрасывая мускусные дыни. И тут же, переваливаясь на перепончатых лапах и балансируя большим мячом на носу, проковылял дрессированный тюлень.

— Ну ничего себе!

Квип забыл о жалости к себе, поправил перекинутые через плечо мешки и бросился вперед.

— Ни в чем мне не везет, — жалобно ныл проходящий мимо невзрачный коренастый человек. — Прямо хоть караул кричи.

Квип, пыхтя, поскорее свернул за угол и тут застыл как вкопанный. Львы!

И при них укротитель в галифе и высоких сапогах, он то и дело щелкал кнутом, львы рычали.

Квип, судорожно сглотнув, попятился. К счастью, он обнаружил боковой коридор, относительно пустой, плохо освещённый, и осторожно двинулся вперед. Отдаленный гул голосов эхом отдавался у него в ушах, и звериный запах щекотал ноздри. Из всех помещёний доносились крики, стук и грохот.

«Что, ради всех богов, творится?» — спрашивал себя Квип. Он уже давно жил в замке, но такого никогда не видел. Конечно, безумцам всякого рода тут самое место; но подобного размаха безумие никогда прежде не достигало. Повальное помешательство — вот что это такое. Что за ним кроется? Колдовство, что же ещё! Злые чары. Всякий раз, когда в Опасном случалась какая-нибудь заварушка, оказывалось, что дело именно в этом — кто-то пустил в ход магию. Чародеев здесь хватало с избытком. Иногда у Квипа мелькала мысль бросить замок к черту, очертя голову прыгнуть в первый попавшийся портал — и только его и видели!

Из-за угла вышел огромный гривастый лев, уставился на человека и грозно зарычал.

Квип тоже остановился и жалко улыбнулся.

— Хорошая киска… — пролепетал он.

Лев оскалился и фыркнул, обдав Квипа запахом свежего мяса.

— С-с-сла… — Воришка облизнул внезапно пересохшие губы и сглотнул. — Славная киска. Милый котик. — Он попятился.