Замок в облаках - [99]

К тому же в суматохе я успела, как Золушка, потерять туфельку.

– О господи, Фанни, у тебя кровь течёт! – Это был Тристан.

– Пьер всё-таки мне друг… – почему-то прошептала я.

Возможно, это было следствием шока, но сейчас я совершенно не могла вспомнить, как я сюда попала и откуда здесь внезапно взялся Тристан. Последнее, что я помнила, – как, шатаясь, я добралась до лыжного подвала и снова взяла на руки Дашу. Людвиги в это время бушевали за запертой противопожарной дверью угольного подвала в компании Пьера. Интересно, была ли эта дверь ещё и бронированной? И сколько времени им понадобится для того, чтобы выбраться наружу через угольную горку? А впрочем, всё равно. Я страшно устала. Если бы у меня не болела каждая косточка, я бы давно заснула прямо тут.

– Извини меня, ради бога. Я бы пришёл гораздо раньше, но эта идиотка Элла бежала за мной, вешалась на меня и пыталась устроить сцену. – За разговором Тристан лихорадочно старался прощупать моё плечо.

Но, во-первых, было слишком темно, а во-вторых, он всё равно не был профессиональным медиком. Он был… а кем он, собственно, был?..

– А когда я наконец добрался до лестницы, ведущей в прачечную, перед ней дежурил какой-то тип с пистолетом, и мне пришлось отступить. Возможно, он меня даже заметил… Потом я хотел пробраться в прачечную через лыжный подвал, увидел следы крови и пошёл по ним. Ты куда направлялась? – продолжил он.

Я понятия не имела. По всей видимости, я просто шла куда глаза глядят, и теперь мы находились на полдороге к конюшне, возле Полумесячной ели. Может, я инстинктивно собиралась спрятаться под ней – там же, где прятались мальчишки, за которыми мне пришлось следить в мой первый рабочий день в качестве няни. Как их там звали?

– Эшли и Джереми, – пробормотала я. – Или что-то в этом роде. На них были белоснежные зимние комбинезоны. – Странно, мой голос сейчас звучал совсем не так, как обычно, а так, будто я слышала его со стороны, как если бы он не принадлежал мне. – Белоснежные! С ума сойти. Может быть, когда вырастут, шалуны станут стоматологами. Или поварами. Хотя работа на кухне очень портит характер…

– Я не понимаю, о чём ты говоришь! Какие капюшоны? Какие стоматологи? Фанни, Фанни! Сколько крови ты потеряла! – По-видимому, Тристан зачем-то стал расстёгивать рубашку. Он вытащил её из брюк и теперь немилосердно сдирал с себя, адски чертыхаясь.

Музыка в бальном зале зазвучала громче. Почему музыканты вообще продолжают играть? Все должны были уже давно высыпать наружу в поисках Даши (и, возможно, меня).

– Почему они продолжают танцевать на балу с Гретхен, в то время как мне одной приходится запирать киднепперов в угольном погребе? – Я подняла глаза на Тристана. – Ты что, забыл поднять тревогу?

– Нет, я всё рассказал дедушке и консьержу, месье Роше. Полиция спешит сюда, он сразу же её вызвал, но я не хотел ждать их прибытия, а решил побыстрее вернуться к тебе. Если бы Элла меня не задержала…

– Тебе нужно было рассказать всё Бену. Я тебя об этом просила… – Моя речь становилась всё более невразумительной. – Но шут с ним… – промямлила я. – Больше всего на свете мне хочется спать. И Даша хочет спать. Хотя она только что так странно вздрогнула… Под ёлкой, наверное, очень уютно сидеть… Хочешь, пошли с нами? Нас там никто не найдёт. Если, конечно, не хихикать. – Я уставилась на Тристана. – Хотя здесь слишком много снега. У тебя нет с собой лопаты? – Я закрыла глаза. Возможно, мне удастся заснуть прямо так, стоя. Только нужно как-нибудь не уронить Дашу. Покрепче ухватить её…

– Фанни, не засыпай! – Тристану наконец-то удалось разорвать свою рубашку. Оторванной полосой ткани он замотал моё плечо. Я почувствовала острую боль – такую острую, что некоторое время не могла дышать. – Ну давай, ты преодолела столько всяких препятствий не для того, чтобы сейчас сдаться. Нам нужно убираться отсюда.

– Иди пока без меня. Можешь взять Дашу и колье. А я останусь здесь и чуть-чуть посплю. Я догоню вас, как только… приду в себя.

Тристан легонько потряс меня:

– Ты должна взять себя в руки, слышишь!

И тут он поцеловал меня. Поцеловал как-то отчаянно, словно не зная, что ещё сделать. Он взял мою голову обеими руками и прижал свои губы к моим. Эффект от поцелуя был сравним с эффектом от стакана грушевого шнапса шурина старого Штукки. Поцелуй словно прожёг меня насквозь, наполнив живым теплом.

– Я мечтал об этом с тех пор, как впервые увидел тебя… – прошептал он, отпустив меня.

– Да! Да! Я проснулась!.. – выдавила я. И это была правда. Никогда в жизни я не была такой бодрой. – Давай убираться отсюда.

– И поскорее! – Тристан с облегчением рассмеялся. – Если я прошёл по кровавому следу, который ты оставила, это смогут сделать и другие.

И тут чей-то незнакомый голос ответил:

– Совершенно верно.

Нет, этого просто не могло быть! С меня хватит. Сколько можно!

– Стойте, где стоите. Одно движение – и я стреляю.

Из тёмного пространства за ближайшей снежной стеной отделилась мужская фигура и выступила на свет. Хотя что значит – на свет! Не на свет фонаря, естественно. За это время успела взойти луна, а на Полумесячной ели сияла гирлянда из лампочек, и в этом неверном свете можно было распознать, что перед нами стоит незнакомый человек среднего роста, в чёрной куртке и брюках. На нём были такие же чёрные кожаные перчатки, чего я необъяснимым образом испугалась больше, чем направленного на нас дула пистолета. Пистолет был с глушителем. Может быть, господин Людвиг закупил эти глушители оптом? Оптом всегда дешевле. Другой рукой человек прижимал к уху мобильный телефон.