Замок ужаса - [12]

— Я сниму… скоро сниму его… от него уже нет никакой пользы… Может расскажете, каким способом вы его убили?

— Расскажу. Отчего же не рассказать. Заодно сообщу и тайну приготовления живой воды, — Сергей оглянулся через плечо, ожидая от Гарпага какого-нибудь одобряющего или, наоборот, предостерегающего знака, однако тот с отсутствующим видом крутил на пальце бронзовое кольцо, служившее когда-то оправой его шебаута, и лишь напряженный, остановившийся взгляд старика свидетельствовал о высшей степени внимания. — Существует предание, связанное с именем первого бхайлава хейджей Мшатта. Находясь в цветущем возрасте, он заболел тяжелой, неизлечимой болезнью. И когда демон Ингула уже явился к постели умирающего, все присутствующие увидели, что его шебаут, знаменитый шебаут Дар Молнии, потускнел и медленно тает, как тает кусочек льда в ладони. Каждая новая капля возвращала Мшатте частицу здоровья. Излечившись окончательно, он повелел собрать все, что осталось от шебаута, в ритуальный сосуд. Потом Мшатт поочередно владел еще несколькими шебаутами, но ни один не принес ему удачи. Племенной союз распался, начались междоусобицы, и в одной из стычек он пал от руки простого пастуха, сына своей рабыни. Впоследствии, когда все, что касалось памяти Мшатты, стало святыней и к сосуду с каплями его шебаута стали стекаться толпы паломников, кто-то из жрецов только что основанного культа заметил странную закономерность. Некоторые тяжелобольные, явившиеся поклониться сосуду, после совершения над ним вполне определенных обрядов излечивались. Но всякий раз при этом их шебаут терял часть своей массы или полностью растворялся — в зависимости от тяжести недуга. Вот так хейджи, а потом и другие племена узнали об этом чудесном лекарстве. Как оказалось, для его приготовления необходимы четыре условия: потенциальный покойник, которому уже нельзя помочь никакими другими средствами; искушенный в своем деле бхайлав; шебаут — любой, но лучше, конечно, «чистый», только что найденный, он не так дорог; и капелька уже готовой живой воды, которая служит как бы детонатором. Причем шебаут и живая вода должны соприкасаться или находиться достаточно близко друг от друга.

— Как я понимаю, три условия налицо, а где же умирающий?

— Гарпаг сыграл обе роли — и больного и лекаря. Это было нелегко, но он справился.

— Еще вы сказали: достаточно близко. А если точнее?

— По выражению хейджей «на расстоянии шага демона Ингулы». Демон этот, конечно, не великан, но, судя по изображениям, существо достаточно рослое. Так что метра два-три, не меньше.

— Понятно… Но ведь я, кажется, закупорил сосуд.

— Бумагой. Это то же самое, что ничего. Даже сталь и свинец не преграда для живой воды. Ее можно хранить только в сосудах из специального камня, не менее редкого, чем сами шебауты.

— Вот где мой главный промах! До сих пор не могу понять, зачем я забрал у вас этот сосуд. Ведь ясно же было, что вы подсовываете его мне специально… Впрочем, как раз этот момент я припоминаю очень смутно. Не обошлось ли тут без козней вашего друга?

— Да, шебаут был для вас надежной защитой. Но перед Гарпагом он не устоял. Дело в том, что этот камень хорошо знаком Гарпагу. Когда-то он принадлежал его сыну, а еще раньше — ему самому. Постарайтесь вспомнить, каким путем шебаут попал к вам.

— По-видимому, до этого он прошел через многие руки. А того, кто продал его мне, я не помню. Много воды утекло с тех пор. Да и в голове сейчас полный сумбур. Что это так обеспокоило вашего друга? Разве он понимает, о чем мы говорим?

— Слов не понимает, но общий смысл улавливает.

— А почему он носит цепь с пустой оправой?

— Для бхайлава это знак высшего достоинства. Он так преуспел в своем искусстве, что уже не нуждается в помощи шебаута.

— А по виду не скажешь. Обыкновенная горилла. Только с бритой грудью.

— Кроме того, цепь без шебаута — это еще и гарантия его доброй воли. В любом деле, в том числе и в магии, существует предел совершенства. Свой потолок, которого в числе немногих достиг и Гарпаг. Но случается, что обуреваемый непомерной гордыней бхайлав начинает добиваться власти над совершенно иными силами, находящимися за пределами добра. Путь этот опасен и страшен, однако тот, кто сумеет пройти его до конца, становится «сардаканом» — существом, не принадлежащим миру смертных, олицетворением вселенского зла, живым воплощением демона Ингулы. Такая метаморфоза невозможна без участия шебаута, поэтому старейшие из бхайлавов демонстративно не носят его. Между прочим, император Дракс, о котором я вам уже говорил, по-видимому, тоже был сардаканом. Многие годы никто не мог одолеть ни колдовством, ни оружием. Убила его только мертвая вода.

Что-то заставило Сергея обернуться, и его взгляд на мгновение встретился с взглядом Гарпага. Старик обеими руками оглаживал свои густые, ниспадавшие до плеч бакенбарды, и при этом пальцы его левой руки то резко сжимались в кулак, то так же резко распрямлялись. Это был сигнал крайней опасности, хорошо известный всем обитателям саванны.

— Давайте перейдем к официальной части, — сказал Сергей, вместе с креслом передвигаясь чуть-чуть ближе к столу. — Согласно имеющимся у меня полномочиям я принимаю контроль над базой геологоразведывательного отряда «Оникс-2». Прошу передать мне служебную документацию, ключи от помещений и табельное оружие.