Замок у моря - [51]

— В полицию?

— Ну да. Разве вы не помните строгое указание инспектора Джапа — не покидать окрестности замка без предупреждения полиции. Его еще никто не отменял. И расследование пока не закончено.

Мэтью послушно кивнул головой и направился к телефонному аппарату.

Разговор длился очень недолго, а в конце он, не вешая трубку, обернулся к нам:

— Лейтенант хочет сказать несколько слов, мсье.

Пэро подошел к телефону. Некоторое время он молча слушал, а перед тем, как попрощаться, произнес единственную фразу:

— Спасибо, лейтенант, но у меня к вам завтра будет еще одна просьба.

Мэтью тем временем отправился на кухню, и вскоре мы довольно уютно расположились за чайным столиком в гостиной. Пэро всеми силами постарался развеселить хозяина, и не без успеха.

Пожалуй, мы немного засиделись и покинули замок, когда при ночном ясном небе кругом уже разливался белый свет луны. Подойдя к дому, я подумал о том, что теперь в пронизанном тишиной замке оставался один единственный человек.

* * *

Пэро вышел к завтраку подтянутый и строгий, и я тут же вспомнил его показавшееся мне вчера чересчур оптимистичным намерение расставить все точки над «и» уже этим вечером.

— Лейтенант вчера в телефонном разговоре обещал прислать за нами машину, как только к ним поступят ожидаемые из Южной Америки сведения.

— А о какой еще услуге вы его хотите попросить? — спросил я, вспоминая конец вчерашнего телефонного разговора.

— Провести еще один обыск в комнатах Джеральда Холборна.

— Зачем?

— Стаканчик, Дастингс, стаканчик для лекарств, который так надолго выпал из нашего поля зрения. Найти… или не найти его… — добавил он, раскладывая на коленях салфетку.

Такой ответ показался мне несколько странным, однако я не стал более досаждать ему вопросами, зная, какое важное значение имеют сейчас для моего друга покой и внутреннее сосредоточение. И все же, мысль о том, что он сможет к сегодняшнему вечеру найти решение задачи, число неизвестных величин которой отнюдь не уменьшилось, казалась мне просто невероятной.

Ввиду ожидаемых известий, мы не пошли на пляж и поместились после завтрака в любимые кресла. Точнее, это сделал я, в то время как мой друг то садился, то вставал, прохаживаясь быстрыми шагами к крыльцу и обратно.

Так продолжалось уже около часа, и я стал подумывать, что дело там, в Аргентине, в каком-то звене не сладилось, но появившийся автомобиль все с тем же молодым полицейским за рулем сделал ненужными эти гадания. Пэро, пригласив меня взглядом следовать за собой, быстро направился к автомобилю.

— Пришла информация из-за океана? — спросил он полицейского, энергично усаживаясь рядом с ним на переднее кресло.

— Так точно, сэр. Но лейтенант не сказал о ее содержании. Мне только приказано спешить.

— Ну, так гоните, мой друг!

Ободренный такими словами водитель резко развернул машину, и мы не поехали, а полетели в Саутпорт.

Лейтенант Кагерли ожидал нас у входа. Он стоял рядом с дежурным, катая мундштук папиросы в зубах.

— Разве ваш начальник курит? — спросил я водителя.

— Когда волнуется, — коротко ответил тот.

— Новостей несколько, джентльмены, — начал Кагерли, когда мы прошли в его кабинет. — Начну с той, что попроще. Сегодня в шесть утра в Ливерпуле был задержан слуга Холборнов. Корабль, на который он уже устроился под чужим именем и по фальшивым документам, должен был отплыть в восемь тридцать утра. Вернее, уже отплыл, но, сами понимаете, без него.

— Куда направлялся корабль?

— В Рио-де-Жанейро, мсье. Голубчик уже доставлен к нам и содержится в одиночной камере.

— Отлично, лейтенант, пусть и останется там до вечера.

Кагерли протянул руку к лежащей перед ним открытой пачке папирос, но передумал и отодвинул ее подальше на край стола.

— Из Южной Америки два сообщения, — продолжил он. — Могилу Харди-Холборна вскрыли. Она пуста. — Он сделал небольшую выразительную паузу. — Но Стива Харди несколько бывших соседей узнали и по фотографиям, и по посланному нами описанию. Кто-то вспомнил и про шрам ниже левого уха. А вот его отца ни один человек вспомнить не смог, хотя, вроде, и видели иногда пожилого опирающегося на палку мужчину. Больше ничего выяснить не удалось.

— А что по доктору Бакли? — спросил Пэро.

— Немало интересного. Начну с известной нам госпожи Гивейрас. Двое суток назад она прибыла в Буэнос-Айрес и первым же делом положила десять тысяч фунтов на счет в своем банке, на долгосрочный процент.

— Ну что ж, одна мышеловка захлопнулась, — удовлетворенно проговорил мой друг и выжидающе посмотрел на лейтенанта.

— Еще два любопытных обстоятельства, мсье. Как выяснилось, доктор Бакли женился более двадцати лет назад на уроженке Аргентины, красивой женщине, которая до этого уже была замужем за каким-то англичанином. Предыдущий ее брак был несчастливым и коротким. Однако его результатом стала эта самая Бета. Мать Беты вскоре после выхода замуж за Бакли умерла, а настоящего отца девочка вообще никогда не помнила. Это, во-первых.

— Она знает, что Бакли ее приемный отец?

— Как выяснилось из опросов близких к ним людей, знает. Но вот, второе интересное обстоятельство. За несколько месяцев до их неожиданного для всех отъезда в Англию, Бакли обратился в полицию с требованием защитить его от шантажа. Объявился родной отец Беты. Вернее, он прислал доктору письмо с требованием денег и не очень понятными угрозами каких-то разоблачений. Любопытнее всего, что доктор вскоре забрал свое заявление назад: якобы шантажист написал ему новое письмо, где извинился и отказался от своих претензий.