Замок у моря - [43]

— Кто же еще?

— Джеральд. Джеральд Холборн. Он ведь был арестован только вечером того дня. И еще: теоретически рассуждая, и Бета, и доктор могли знать этот или какие-то другие секретные входы. Что привело их сюда из Южной Америки?! — неожиданно резко спросил он. — И в кого стрелял убийца, Дастингс? В Стива Харди или Джеральда Холборна? Вот что меня мучает больше всего.

Я почему-то вспомнил темные как ночное беззвездное небо глаза Беты, когда мы стояли совсем недалеко от трупа Стива, и ее слова: «Но этого не может быть!».

* * *

Следующий день был днем похорон.

Семейный склеп Холборнов находился на старом кладбище вблизи Престона, где в незапамятные времена, еще до строительства замка, обосновались их рыцарские предки.

Две свежевырытые могилы — какой нехорошей и неродной кажется земля в такие минуты!

Кагерли получил из Лондона разрешение для Джеральда присутствовать на похоронах и он, переживая последние минуты, стоял рядом с Мэтью Уиттоном перед двумя гробами — отца и брата.

Прочие стояли немного поодаль, полукольцом, и странно было видеть среди них людей в форме, а дальше, сквозь редкие деревья, большую полицейскую машину.

И Джеральд, и Мэтью держали себя в руках. Лицо последнего было строгим и немного торжественным, как если бы совершались не гражданские похороны, а мужественный воинский обряд. Джеральд слегка осунулся, но в его облике чувствовалось напряжение и собранность. Меньше всего он походил на сломленного или испуганного человека.

Совсем иное впечатление производил Каспер, в котором горечь и растерянность еще усилились, сравнительно со вчерашним днем. Я обратил внимание, что его взгляд прикован к лицу сэра Джона. А когда взялись закрывать гроб крышкой, он сделал импульсивный шаг вперед и тут же, устыдившись своей несдержанности, вернулся назад и протиснулся дальше в задние ряды.

После окончания похорон специально нанятые машины развозили всех приглашенных по домам. Мы тоже уже собирались ехать, когда подошедший к нам лейтенант Кагерли, поздоровавшись, тихо произнес:

— Скажите шоферу, чтобы отвез вас в Саутпорт, к нам в управление. Есть интересная информация.

Езда на автомобиле и суета освещенного солнцем летнего города сняли с меня тягостное впечатление от слишком печального и неестественного для человека зрелища. И к этому сразу добавились события, которые заставили позабыть о многом.

Лейтенант, пригласив нас сесть поближе к его рабочему столу, вынул из сейфа папку и развязал тесемки. Внутри лежал обычный почтовый конверт. И больше ничего.

— Пришел сегодня утром, — указывая него глазами, сообщил Кагерли.

— Письмо из Гавра, — заметил Пэро, успевший уже вглядеться в штамп.

— Совершенно верно. А вот что внутри.

Лейтенант аккуратно вынул из конверта листок бумаги, развернул его и положил перед нами.

Сначала мне показалось, что текст жирно напечатан на машинке, но тут же стало ясно, что буквы просто вырезаны из газеты.

В нескольких строках сообщалось следующее.

«По не существенным для полиции обстоятельствам, я десять лет назад близко познакомился с Майклом Холборном в Южной Америке. Сообщаю, что никакого сына он не имел».

Разумеется, без подписи. Как и без обратного адреса на конверте.

Пэро долго рассматривал этот незамысловатый листок.

— Нисколько не сомневаюсь, — наконец произнес он, — что буквы вырезаны из одной из центральных газет. Шрифт дорогой и довольно характерный. Могу предположить, что это «Файнэншл Таймс». Очень важно, лейтенант, чтобы ваши сотрудники установили точно. Теперь об авторе… а впрочем, — Пэро рассеянно посмотрел на нас, явно отвлекшись на какую-то новую мысль, — впрочем, джентльмены, с вашего позволения, не буду пока торопиться.

— У вас действительно появились соображения по поводу автора? — удивленно спросил лейтенант.

— Появились, — все с тем же рассеянным выражением ответил он.

Ответ прозвучал так, как будто мысли моего друга находились очень далеко отсюда. И это подтверждал его взгляд, не видевший ни меня, ни лейтенанта.

Мы оба невольно замолчали. Однако это длилось недолго, Пэро вскоре ожил и заулыбался:

— Я виноват, что отвлекся от общего разговора, друзья. Это потому, что мои серые клеточки обленились и не хотят быстро думать. Но ничего, я их заставлю. Будьте любезны, лейтенант, — обратился он к Кагерли, — организуйте размещение портретов покойного Стива Харди в возможно большем количестве газет и сопроводите примерно следующим текстом: «Всем, знавшим этого или похожего на него человека, просьба обратиться в полицейское управление Саутпорта». Очень важно, чтобы Скотланд-Ярд уже сегодня поместил эти фотографии в центральных вечерних газетах, но не менее важно, чтобы они их дали и в утренних периферийных. И пусть добавят несколько слов о премии. У них ведь есть для этого фонд.

Лейтенант Кагерли сделал в блокноте нужную запись и собрался что-то спросить, когда в кабинет вошел один из его сотрудников и положил на стол перед начальником служебную папку.

— Есть что-нибудь интересное? — поинтересовался тот.

— По-моему, да.

Сотрудник открыл папку и указующе ткнул пальцем куда-то в начало текста. Лейтенант поводил там глазами и, поблагодарив, отпустил подчиненного. Его лицо стало очень серьезным.