Замок Шамбла - [38]

В этом отношении план Мари Будон увенчался полным успехом, в чем она скоро убедилась воочию. Месяц спустя после ее встречи с братьями Бессон и с двадцатью «новообращенными» свидетелями она находилась в гостиной, где дамы играли в вист с аббатами Карталем и Друэ, а Жак, все еще слабый после болезни, сидел у камина. Графиня знаком велела подавать чай, как вдруг в дверь постучали.

– Войдите, — изумленно сказала графиня. В это время никто обычно не приходил.

Дверь открылась, и вошла Мариона Ру, которая еще с порога с волнением закричала:

– Ваше сиятельство, важное известие!

– Что за известие, Мариона? — взволнованно спросила графиня, стараясь казаться спокойной.

– Стали известны убийцы господина Марселанжа.

Это известие поразило графиню. Жак Бессон попытался встать, но, быстро совладав с собой, остался сидеть. Одна Мари Будон сохраняла спокойствие, и у нее одной хватило смелости расспросить обо всем Мариону Ру.

– Ага! Так они известны? — переспросила она.

– Да, известны, — ответила Мариона Ру. — И я думала, что сделаю правильно…

– Вы действительно все сделали правильно, Мариона, но вы сказали «убийцы». Разве их несколько?

– Трое.

Графиня поднесла руку ко лбу; на нем крупными каплями выступил пот.

– А имен их вы не знаете?

– Как же! Знаю.

– Назовите же их скорее, Мариона, — велел аббат Карталь своей служанке, — разве вы не видите, как разволновались дамы, и неужели вы не понимаете, с каким нетерпением они желают узнать их имена?

– Знаю и понимаю, — ответила Мариона. — И вот почему я и прибежала сказать им.

– Ну и кто же это? — спросила Мари Будон.

– Пьер Вильдье, Жан Морен и Мишель Бессон.

– Мой брат! — прошептал Жак Бессон сдавленным голосом.

Госпожа Марселанж мало-помалу пришла в себя, а к графине вернулась ее прежняя надменность. Приподняв голову, она спокойно обратилась к служанке аббата с вопросом:

– От кого вы узнали, что подозревают именно этих троих?

– От тех, кто видел, что их не более часа тому назад вели в тюрьму.

– Как! Они арестованы? — вскрикнул Жак.

– Слава богу, арестованы! — ответила Мариона Ру.

Две женщины торжествовали — графиня и Мари Будон. Первая потому, что увидела, как опасность отступила, вторая потому, что расценила эту судебную ошибку как успех своего хитроумного плана. Графиня продолжила прерванную партию и играла, по обыкновению, до десяти часов, не обнаруживая волновавших ее чувств. Как только часы пробили десять, оба аббата встали, простились с дамами и ушли.

В этот вечер, как и раньше, говорили о болезни Жака и об участии, которое выказали ему Мариона Ру и Мариона Жибер вечером первого сентября, именно тогда, когда люди, подкупленные госпожой Тарад, уверяли, будто встретили его идущего пешком по дороге к Шамбла. И здесь замысел Мари Будон увенчался полным успехом, поскольку каждый день, слыша одно и то же, оба аббата так уверились в этом, словно это произошло у них на глазах, тем более что об этом постоянно судачили их служанки, которым аббаты целиком доверяли. Как только святые отцы удалились, Жак Бессон и Мари Будон подошли к столу.

– Я ведь вам говорила, ваше сиятельство, — сказала Мари, — что никто не осмелится произнести имя Жака.

– Да, — ответила графиня, — тебе удалось то, что ты задумала. Теперь я считаю, что благодаря тебе мы все спасены.

– По крайней мере на время, — прошептала Теодора.

– Навсегда, — с живостью возразила графиня. — Неужели ты не понимаешь, Теодора, что эти четыре свидетеля уже не могут отказаться от своих показаний и что даже если бы они на это решились, то их слова не имели бы никакого веса?

– Я понимаю только одно, матушка, а именно: мы должны воспользоваться этим обстоятельством, которое, по крайней мере теперь, снимает с нас подозрение в глазах суда, и немедля покинуть Пюи и даже Францию, где я всегда буду чувствовать себя в опасности.

– Это будет величайшей ошибкой, и я никогда не соглашусь на это! — вскрикнула графиня.

Потом, обратившись к Жаку Бессону, она сказала:

– Жак, почему вы так мрачны и печальны? Разве вы не видите, что арест этих трех человек стал для нас спасением?

– Может быть, ваше сиятельство, — ответил Жак. — Но я не могу радоваться, как вы, ошибке, в результате которой подозрение падает на моего… невинного брата.

– Это правда. Я об этом не подумала, — прошептала графиня и после недолгих раздумий заявила: — Вашего брата мы спасем. Не я ли графиня Негли? Нет ли у меня знатных и влиятельных родных? А в случае если мои связи мне не помогут, нет ли у меня огромного богатства? Я могу подкупить десять тюремщиков, если понадобится. Успокойтесь же, Жак, я даю вам слово спасти вашего брата, и я его спасу.

– Если честно, ваше сиятельство, — возразил Жак, — я не думаю, что мой брат подвергается серьез— ной опасности. Судьи, раздосадованные тем, что не могут найти никаких следов и улик, арестовали трех человек по косвенным подозрениям. Они скоро поймут свою ошибку и снова примутся разыскивать и допрашивать. Вот тогда-то кто-нибудь да проболтается.

– Кто-нибудь! Разве вы думаете?..

– Вы доверяете Арзаку, ваше сиятельство?

– Я полагаю, что он предан мне, к тому же его денежный интерес…