Замок с превращениями - [32]

Главной же героиней новой серии телепередач стала неистовая Наталья Петровна. Она словно проснулась после долгой зимней спячки и всю свою энергию отдала борьбе. Петухова-мать с такой страстью выступала на митингах, так темпераментно убеждала копьевцев стряхнуть прах бюрократии со своих ног, так преображалась во время этих выступлений, что ей косяком пошли приглашения занять то или иное директорское место, посыпались письма о любви; телефон звонил не переставая, а один вдовец, не дожидаясь ответного чувства, переписал на Наталью Петровну дачу и машину, сделав также взнос в пять тысяч рублей на нужды Комитета. Едва Наталья Петровна поблагодарила публично вдовца за такое внимание к умирающему Сидоркину, как посыпались новые переводы, и пришлось открыть собственный счет в отделении Жилсоцбанка, организовать собственный фонд, завести кассира, секретаря и референта по общим вопросам. Вскоре квартирка Петуховых уже не выдерживала потока деловых встреч, и райисполком выделил Комитету помещение, четырехкомнатный офис, куда Наталья Петровна собственноручно перенесла Сидоркина. Канадская фирма "Арт компани" подарила Комитету ксерокс и телефакс, а вскоре под крышей фонда начали работать три кооператива, одна ассоциация и два совместных предприятия. Годовой финансовый оборот фонда составил 15 миллионов рублей, а после того, как Наталья Петровна выкупила у государства мебельную фабрику и съездила в Америку, где организовала дочернее предприятие по выпуску универсального биопигмента для лакокрасящих смесей, жизнь ее резко переменилась. Наталье Петровне, увы, но пришлось расстаться с Петуховым, так как интересы дела потребовали сочетаться законным браком с мультимиллионером Джоном Попкинсом и большую часть времени проводить на его проклятой вилле во Флориде, где Наталья Петровна, конечно же, тосковала по милому провинциальному Копьевску. Маша, конечно, отца не покинула, но и на мать не обиделась, понимая, что дело есть дело.

Несмотря на ожесточенную борьбу и широкую финансовую поддержку, Бровин все же возглавил облспорткомитет, съездил в Сиэтл (Машу не пустили, ибо она со своим рекордом уже не могла считаться пловчихой-любительницей), но, пойдя навстречу пожеланиям трудящихся, оставил пост главного тренера по плаванию в ДСО "Буревестник" за Сидоркиным (срезав ему зарплату). Сидоркин успокоился, хвалил повсюду инициативы Бровина, а голодовку относил за счет язвы желудка, которую таким путем он успешно излечил. Но все это чуть позже, а пока вернемся в те бурные дни.

Елизар Матвеевич Петухов (Наталья Петровна шутливо звала его Лиза) и раньше мало вникал в дела семьи, а теперь, став слушателем бесед тещи и Эльжбеты, и вовсе одичал. Приходя домой, он тотчас скрывался в своем кабинете, просил его не беспокоить, благо бюллетень был на руках и ссылки на горло ограждали его от лишних вопросов. Появление Сидоркина и вся шумиха, связанная с его голодовкой, несколько отвлекли Наталью Петровну, предоставив Петухову долгожданную свободу одиночества.

Одна Маша понимала состояние отца, но события последних дней и ее вывели из равновесия. Теперь она знала: безобидный Азарий Тимофеевич не кто иной, как Великий Маг и чародей Азриэль фон Креукс, ее не нужно было, как Лаврова, убеждать в том, что Маги Зла могут иметь земное обличье и даже служить безобидным тренером по плаванию; она никогда не верила, что такое чудо, как человеческая жизнь, замкнуто лишь в постную обыденность материального мира, в глубине души теплилась надежда: рано или поздно ржавый обруч скуки лопнет, и жизнь воссияет многоцветьем красок. Сие и свершилось. Но пришла и пора выбирать - с кем ты, по какую сторону баррикады, как любила повторять бабушка. Быть или не быть, вот в чем вопрос. А Крюков уже попытался ее устрашить, заставляя весной падать снег и превращая Лаврова в козла. С ней он может делать все что угодно, она не струсит. Просчитались, господин Азриэль фон Креукс!

Крюков сам чувствовал, что переборщил с фокусами. Ведь большую часть своей жизни он имел дело с рабскими душами, и чуть стоило устрашить человечишку да дать понять, что он имеет дело с инфернальными силами, тут уж ничто не помогало: ни родовитость, ни чины. Князья с великими фамилиями бухались на колени и молили о пощаде. Труднее покорялись церковники, последние знали кое-какие секреты противодействия, но на то Креукс и Великий Маг, чтобы никого не бояться. С детьми же иметь дело не приходилось. И не то чтобы с детьми, а вот с такой созревающей зеленью, когда вся сила, мощь еще скрыта и поразить, ослабить ее практически невозможно. А так получается, что все зависит от нее, от этой зеленушки, вот уж незадача!.. И еще Петухов, который числится ее отцом и ежечасно настраивает девчонку против него, подсовывая дрянные сказки. Была бы воля Креукса, он бы их уничтожил, но не имеет права, ибо тогда уже точно все будут думать, что он это и есть Азриэль, а там правда процентов на двадцать, не больше.

Маша то и дело спотыкалась о Сидоркина, который, вытянув ноги, сидел на полу в коридоре. Он боялся, что придет журналист или телеоператор и застанет его сидящим в комнате или на кухне. Чего доброго, еще заподозрят, что он потихоньку ото всех ест, хотя так оно и было. Ел Сидоркин, правда, по ночам, когда входную дверь запирали на два замка. Однажды Маша его застала на кухне с ложкой в руках, но Сидоркин тотчас заявил, что пьет воду из ложки, хотя губы у него лоснились от жира (он уплетал вермишель с мясом). Впрочем, Маше до всей этой чепухи дела не было. Она сидела у окна, смотрела на дворничиху Венеру Галимзянову, сплетничавшую с Грымзиной, и размышляла. Ей важно было связать воедино разрозненные факты: полет в Вечернюю страну с Аликом, разговор с бабушкой, заплыв и угрозы Азриэля. Все не так уж безобидно, как кажется, у нее родители на руках, об их судьбе тоже надо думать, потому что шутить с Азриэлем фон Креуксом опасно. Почему все сошлось на ней? В чем причина?! Должна же быть разгадка!..