Замок с превращениями - [13]

Глава 6

В ней мы наконец-то встретимся с Петуховым-отцом и узнаем о

голосах и смятении его души

Маша вздрогнула, услышав последние фразы Крюкова. Она бы не проснулась, если б старческий голос завывал о любви к Елизавете, Нине, Кате, но, услышав имя Эльжбета, Маша встрепенулась и, соскочив с кровати, подошла к окну.

По пустынному утреннему двору, зевая, ходила дворничиха Венера Галимзянова, а за ней, также лениво зевая, семенил английский той-терьерчик Марсик, весь черный, с огненно-красными подпалинами и стоячими в виде латинской буквы "У" ушами. Марсик был злобный и кусачий, но поскольку движущихся предметов для кусания не наблюдалось, то он, зевая вслед за хозяйкой, обнюхивал памятные места, повсюду ставя свои метки.

Маша все помнила. Даже вкус спелой земляники на поляне, он сохранился на губах, на языке, помнила и остальное, все подробности разговора, и раздражение бабушки...

Она вспомнила про вербену, пошла на кухню заваривать из нее чай. В половине седьмого, повинуясь многолетней привычке, поднялся Петухов-отец. Проходя мимо кухни, он застал странную картину: дочь заваривала чай, а ходики с кукушкой показывали 6.30! Эта соня, которую и в девять пушками не разбудишь, в такую рань хлопотала по хозяйству. От неожиданности Петухов-отец, лишившись дара речи, скрылся в туалете и долго там размышлял о невероятных переменах, не зная чему приписать столь резкий скачок в биоритмах дочери.

Маша тем временем приняла горячий душ, томимая странными волнительными предчувствиями, точно решалась ее судьба, а вытираясь полотенцем, вдруг заметила, что тело ее заметно вытянулось и она из "тумбочки" чуть вылезла, внезапно постройнев. Поначалу Маша даже зеркалу не поверила и лишь после того, как на кухне Петухов-отец буркнул, что она похудела, сердце ее радостно затрепыхалось: неужели, неужели?! Петухов же пил настой вербены с куском торта "Праздничный", и Маша только сейчас поняла, что натворила.

- Зачем ты пил, не надо было это пить!.. - в отчаянии крикнула Маша, но Петухов лишь пожал плечами.

- Зачем же в заварном чайнике заваривать? - недовольно пробурчал он, сохраняя спокойствие духа. - А что за траву добавила? Не отрава, надеюсь?!

- Бабушка говорит вербена, - тяжело вздохнула Маша.

Петухов-отец только через полчаса обратил внимание, что дочь его употребила настоящее время по отношению к умершей бабушке. Он недовольно хмыкнул, долго соображая, что это могло бы значить, но так ничего и не придумав, снова переключился на поиск нового государственного устройства в своей вымышленной Вечерней стране (Вечерней, потому что эта идея ему пришла вечером, когда он сидел в темноте и писал диссертацию). Пять видов государственного устройства, изобретенные еще Платоном, Петухова-отца не устраивали. Аристократический, при котором у власти стоят лучшие люди, аристократы, его не устраивал, потому что, во-первых, их не так много, а потом оценка "лучшие" - "худшие" довольно относительна. Второй вид тимократия, когда у власти стоят люди богатые и честолюбивые, тоже никуда не годится, третья демократия - это разброд, шатания, на каждого не угодишь, если приноравливаться ко всем и давать свободу, олигархия почти тоже, что и аристократия, а тирания само собой плохо, уже натерпелись и навидались!.. Додекархия, как в Египте, когда одновременно правили двенадцать царей, ничего хорошего не принесла. Достоевский, к примеру, считал, что нет ничего лучше конституционной монархии, то есть власти царя, но ограниченной Конституцией, но это его личное дело, а Петухову-отцу надо найти такой вид государственного устройства, который был бы наилучший. До сих пор никто всерьез государственным устройством не занимался, иначе не впали бы они в крутую азиатчину с деспотом-монархом, который истребил столь великое число людей, какое не снилось и Калигуле. Поэтому лучше заранее придумать такое, отчего человеку станет легче. И жизнь сразу приобрела для Петухова ясность и смысл.

Но едва он задумался о республиканской форме правления, как в голову нагло влез сначала один взволнованный женский голос и, глотая слезы, заговорил почти без пауз, потом второй. Так бывает при междугороднем разговоре, когда присоединяется еще одна пара голосов, как правило женских, со своими проблемами колготок - и тотчас начинают кричать, чтобы от них немедленно отсоединились. Примерно то же получилось и у Петухова с той лишь разницей, что его голос был им не слышен и на них не действовал.

- ...Нет-нет, он переживает, я же чувствую!.. Он давно раскаялся, и я уверена, что многое ему приписано! Конечно, он не безгрешен, он виноват, но кто-то воспользовался его именем и совершил ужасные преступления, на которые он просто не способен, я же его знаю, и хорошо знаю! - первый взволнованный голос всхлипнул. - Твои Любимые воздушные пирожные из нектара и земляники!..

- Если б он мог доказать, что его преступления вовсе не его, проговорил другой глуховатый голос. - Хотя бы часть!..

- Как сейчас докажешь?! Прошло лет триста, а потом все так ловко было подстроено, что если б следствие началось тогда же, прямо по свежим следам, когда были живы еще свидетели, то и тогда вряд ли удалось что-то доказать, а теперь...