Замок мечты. Незваный гость - [12]

Конечно, раньше им было поместье, сердцевиной которого являлся барский особняк. Дни, когда все здесь зависело от одной семьи, давно прошли. Но городок сумел пережить дом.

Фермерам требовалась школа, куда можно было бы посылать детей, магазины, которым их жены могли бы продавать овощи, яйца и птицу и покупать там промышленные товары вместо того, чтобы ездить за ними в настоящий город, находившийся в шестнадцати милях^[7] дальше по шоссе.

Приезжий счел бы Маунтферн стоячим болотом, но таковых в городке практически не было. Маунтферн ничего не мог предложить любителям достопримечательностей. Для приезда сюда требовалась особая причина; казалось, здесь никогда ничего не происходило.

Но Дара и Майкл так не думали; для них Маунтферн был центром мира и должен оставаться таким всегда. Они покидали его не чаще четырех раз в год, когда ездили в ближайший город. Конечно, во время летних экскурсий они бывали в Дублине, а однажды в раннем детстве ездили туда с папой и мамой на Рождество и видели в тамошних магазинах Санта-Клауса. Слыша рассказ об этой поездке, Эдди зеленел от зависти и спрашивал, почему такое же путешествие не устроили для остальных членов семьи.

- Потому что при виде тебя Санта-Клауса стошнило бы, - объясняла ему Дара.

Однако в тот вечер близнецы забыли о том, каким гвоздем в стуле может быть их младший брат Эдди. Они преследовали свою цель: понять, что происходит в Фернскорте. Они видели людей с измерительными приборами, но не хотели спрашивать их прямо: это было бы слишком вызывающе. Близнецы не сговариваясь решили сначала выяснить, что думают об этом местные жители. Вооруженные знанием, они могли бы встретиться лицом к лицу с людьми, про которых Лоретто думала, что они снимают новую версию «Тихого человека» - более спокойную, потому что центральные графства Ирландии не столь живописны, а таких женщин, как Морин О’Хара, в них и вовсе нет.

По дороге к мосту они прошли мимо автомастерской Койна. Джек работал, как обычно. Казалось, он работал день и ночь, не вынимая изо рта сигареты.

Близнецы слышали, как их отец говорил, что если Джек Койн еще не взорвал весь Маунтферн своим маслом и бензином, то только по Божьей милости. Даре и Майклу мистер Койн не слишком нравился; у этого человека был такой вид, словно он искал, с кем бы подраться. Конечно, он был старый, почти такой же старый, как мама с папой, маленький и остролицый. Мистер Койн был холост и всегда говорил, что мужчина, по собственной воле женящийся на женщине, которая будет его пилить и тратить заработанные им деньги, сочувствия не заслуживает. Однажды Дара сказала ему, что если бы так думали все, давно настал бы конец света. Джек Койн ответил, что так было бы лучше для всех, и посоветовал Даре вспомнить этот разговор, когда она вырастет и начнет мечтать о любви и прочей чепухе.

- Добрый вечер, мистер Койн. - Хоть этот тип и старый хрыч, но вежливость соблюдать следует.

- Опять шляетесь? - неодобрительно спросил он. - Я слышал, что кое у кого есть виды на Фернскорт. Так что скоро вашим прогулкам настанет конец.

- Какие виды? - Близнецы пропустили мимо ушей оскорбительный намек; злить Джека Койна не следовало.

К своей величайшей досаде, Джек Койн этого не знал. Геодезисты разговорчивостью не отличались. Но свое мнение у него имелось.

- Я слышал, это будет большой монастырь, так что рад вам сообщить: хулиганить детям местных прихожан больше будет негде. Ради разнообразия вам придется учиться. Как нам в вашем возрасте.

- А какой будет монастырь? Мужской или женский?

- Об этом сообщат позже, - сказал Джек Койн, который на самом деле ничего не знал.

- Правда, он похож на свинью? - весело сказала Дара, когда мастерская осталась позади. - На маленькую, черную, наглую свинью.

- Попробуй представить себе, каким он был в детстве, - ответил Майкл и протянул ей кулек с тянучками. Задача оказалась для обоих слишком трудной.

- Наглым поросенком, - наконец сказал Майкл, когда они добрались по главной улице до моста и свернули налево. Оба залились хохотом.

На мосту близнецам делать было нечего; даже Китти Дейли считалась недостаточно взрослой для небольшой группы молодых людей, которая встречалась там по вечерам. Майкл и Дара видели парней, которые сидели на каменном парапете и смешили девушек. Тут была Тереза Мигер, отец и мать которой вечно ругались. Тот, кто проходил мимо магазина Мигеров после его закрытия, всегда слышал громкие голоса. Говорили, что Тереза хотела искать работу в Дублине, но родители подняли такой крик и так уговаривали не уезжать, что ей пришлось остаться. На мосту не флиртовали. Это делали на берегу реки, в роще Койна или в кино.

Служба закончилась, и отец Хоган запирал церковь. Он помахал Майклу рукой и без особой уверенности спросил:

- Ты не сможешь спеть «Панис Ангеликус»?

- Нет, отец, к сожалению, не смогу. Мне слон на ухо наступил.

- Не морочь мне голову. На концерте ты был в числе хористов. Почему бы тебе…

- Нет, отец, петь я не умею. К тому же никто не знает, что случится с моим голосом в ближайшее время. - Майкл спал и видел, что голос у него начал ломаться, как у Томми Леонарда. Каждое утро мальчик проверял свой голос и разочаровывался: тот звучал по-прежнему.