Пока гости насыщались, хозяин сидел и глядел в камин. Из разговоров он понял, что знатный путешественник — никто иной, как сам граф Леофрик. Это открытие его насторожило. Возвращение графа, пропавшего много лет назад по непонятной причине, не сулило одинокому трактирщику ничего хорошего. В замке, что простоял заброшенным десяток лет, снова начнется жизнь, сюда будут ездить гости, потянутся торговцы — прощай, покой! Придется действительно бросить таверну и перебираться в более укромное место.
Но имелась еще одна причина для беспокойства. Трактирщик пережил на своем веку немало такого, о чем предпочитал не вспоминать. Многое из увиденного вызывало содрогание; немалое число его товарищей остались навсегда в далеких землях. Этот человек умел улавливать опасность при первом ее приближении. И сейчас он впитывал знакомый запах всеми порами кожи. Какие тайны привез с собой граф Леофрик? Почему он бежал отсюда? Зачем вернулся?
От размышлений его отвлек стук копыт. Кто-то во весь опор подъезжал к таверне и уже издалека кричал:
— Эй, хозяин! Эй, ты! Есть здесь кто-нибудь? Эй, ты меня слышишь?
Хозяин встал и направился к выходу. Всадник вертелся на лошади посреди двора и сердито ругался.
— Ну ты, неповоротливый, жадный лентяй! — начал он, завидев трактирщика, и вдруг замер. — Галлго! Это ты? Глазам не верю!
Трактирщик замер на месте, чувствуя, как немеют у него руки. У него всегда от волнения немели руки. Вот и случилось то, чего он всегда старался избежать.
— Конан, — выговорил он. — Ну да, это я.
— Вот уж не ожидал! — Всадник спрыгнул с коня и, широко шагая, обошел Галлго вокруг, словно тот был статуей, достойной самого тщательного осмотра. — Надо же, ты совсем не растолстел, — объявил Конан, завершив осмотр. — Чем ты здесь занимаешься?
— Вылавливаю одиноких путников и насильно кормлю их своей кашей, а потом смотрю, как они корчатся в судорогах, — угрюмо ответил Галлго. — Боги, как ты не вовремя!
— Брось, — легкомысленно отмахнулся Конан. — Когда это старые друзья приходят не вовремя?
— Когда в убогой таверне сидит граф Леофрик, пришибленный, но по-прежнему знатный и богатый, окруженный охранниками, слугами и отягощенный непонятно откуда взявшимися крестьянами. Когда этот граф Леофрик перепуган до смерти, хотя из последних сил старается этого не показывать. Когда твоему покою приходит конец, потому что с этим самым графом что-то случилось и он вернулся в старые владения, откуда бежал сломя голову десять лет назад. Вот когда, Конан, случаются ненужные визиты старых друзей.
— Убедил! — сказал Конан-киммериец, и его холодные синие глаза заблестели. Он расправил плечи и направился прямиком к таверне. Галлго загородил ему дорогу.
— Подожди, — проговорил трактирщик почти умоляюще. — Чего ты хочешь?
— Для начала, я голоден.
— И ты будешь есть мою кашу?
— Друг мой. — Конан улыбнулся. — Конечно, я буду есть твою кашу. Помнишь, как в Куше, когда мы с тобой…
Лицо Галлго исказилось, рот съехал на сторону, маленькие глаза раскрылись широко, и из них глянул ужас.
— Умоляю тебя, прекрати! Я стараюсь забыть
об этом…
— Да брось ты. Не такие уж страшные были эти каннибалы. Кроме того, их девчонки… а, я забыл: ты никогда не любил чернокожих. Тебе нравились смуглые.
— Ну да, — пробормотал Галлго. — Послушай меня, Конан, ради всего, что мы пережили вместе: не рассказывай графу обо мне. Я хочу спокойно дожить до старости. Я хочу, чтобы меня не трогали.
— Ладно, — сказал Конан. — Договорились. Теперь я могу войти?
— От тебя же не избавиться?
— Разумеется. Я никуда не уеду. К тому же они наверняка слышали, как я подъехал. Как ты думаешь, их насторожила наша долгая беседа?
— Может быть, и насторожила. Я скажу охранникам, что не хотел пускать постороннего, когда мой дом почтил своим визитом его светлость.
— Да, ты известный хитрец, — хохотнул Конан и вошел.
Галлго расседлал его коня и вернулся в таверну. За короткий срок Конан сумел расположить к себе всех трех бдительных охранников; что касается графа, то тот оценил богатырское сложение молодого варвара и ту легкость, с которой он двигался. Не распознать в Конане опытного воина было невозможно. Держался он уверенно и спокойно и вообще вызывал к себе полное доверие. Поэтому охранники, пошептавшись между собой, предложили ему занять место рядом с ними.
— С нами был еще четвертый, — пояснил самый старший из них, — но по дороге с ним случился несчастный случай. Мы привыкли сражаться четверками, поэтому нам его очень не хватает.
— А, — проворчал Конан. — А я привык сражаться один. И вдвоем. И втроем. И вчетвером. Вообще, мне все равно. А сколько вам платят?
— Пять золотых в день, — произнес Леофрик. Конан уронил ложку в миску с горячей кашей и присвистнул.
— Не может быть! Тебя, должно быть, преследуют огнедышащие великаны, почтенный, если ты готов выкладывать своим охранникам такие деньги!.
— Может быть, и кое-что похуже, — печально произнес граф. — Это нам предстоит выяснить уже завтра. Если ты согласен разделить с нами опасность, я немедленно выдам тебе задаток, потому что — клянусь небом! — я боюсь, как никогда в жизни.
— Многим свойственно опасаться за свою шкуру, — философски заметил варвар. — В этом чувстве нет ничего особенного. Более того, почтенный, нет в нем и ничего постыдного.
