Замок Корона - [3]

Внизу, во дворе, стояли молодая служанка и мальчик-конюх. Они подняли глаза вверх, к источнику душераздирающих воплей.

– Как думаешь? – спросил юноша. – Она что, муху увидела?

– А может, – предположила девушка, – принцесса заметила в воздухе пылинку?

Глава 4 Kрестьяне

Пия стояла в лесной чаще, держа в руках кожаный кошель. Кожа была тонкой и мягкой, и она боялась испачкать её своими грязными руками.

– На, – обратилась она к Энцио. – Держи его осторожно – за шнурок. – Пия вытерла руки о свою юбку из грубой материи. – Ну, а теперь дай мне рассмотреть.

Энцио покорно вернул кошель Пии, чувствуя облегчение от того, что он больше не несёт за него ответственность. Пия осмотрела королевскую печать на одной из сторон мешочка.

Сложный узор, выстеленный золотой нитью, изображал щит.

В каждом из четырёх углов щита располагалась эмблема, также вышитая золотыми нитями. Три из этих рисунков Пия узнала легко: это были замок, корона и дерево.

– А что это четвёртое? – спросила она у Энцио.

Всем, даже Пии и Энцио, было известно, как выглядит королевская печать.

Она была оттиснута на всех официальных декретах, которые вывешивались в деревне, на мешках с пшеницей и кукурузой, на знамёнах и алых плащах королевских стражников. Но никогда Пия и Энцио не рассматривали этот рисунок так внимательно.

– Морковка? – предположил Энцио.

Пия фыркнула:

– Не может быть! Угорь? Или, может, червяк…

– У короля? Ни за что не поместит он червяка на печать!

– Верно, – согласилась Пия. Она аккуратно взвесила мешочек в руке. – Не очень тяжёлый. И что-то позвякивает.

– Может, это монеты? Золотые монеты?

– Может быть. Подожди. Слушай… – Ровный цокот копыт снова послышался со стороны дороги.

– Возвращаются, – шепнул Энцио. – Ищут.

Сквозь чащу они увидели двоих королевских стражников, скачущих по тропинке в направлении, противоположном тому, куда они уехали. За ними следовал одинокий стражник, ехавший медленно, останавливаясь то тут, то там.

– Он что-то ищет, – прошептала Пия.

Энцио выхватил из её рук кошель и закопал его в груде листвы.

Глава 5 Kороль с королевой

Король Гвидо и королева Габриэла, одетые в золотые одежды и с золотыми коронами на головах, восседали в тронном зале. Перед ними стоял министр распорядка дня, докладывавший им об их планах на день. Министр распорядка дня был низкорослым, круглолицым толстым человечком с нелепыми чёрными усиками, завитыми вверх на концах, отчего казалось, что он постоянно ухмыляется. Пуговицы зелёного шёлкового жилета еле удерживали его круглое пузо, полные бёдра тряслись как кисель под голубыми шёлковыми брюками, а крошечные ножки в остроносых фиолетовых туфлях выглядели слишком маленькими для столь массивного человека. Голос министра был низок и походил на гул целой стаи саранчи в полёте.

Он уже доложил о назначенных приёмах министра питания, министра церемониала и министерши домашнего хозяйства и вещал о встрече с министром по связям с деревней. «В два часа министр сделает свой ежемесячный доклад об экономике и социальной стабильности в…»

Король зевнул.

– Как скучно, – сказал он. – Скучно, скучно, скучно. – С этими словами король поправил рукав золотого камзола. – Эти одежды так чешутся.

Королева погладила его по руке.

– Ещё немного, Гвидо, милый, – успокаивающе мурлыкнула она. Министр продолжал свою речь, а она перевела взгляд на витражи над его головой. Солнце, струясь через них, переливалось на полу великолепными жёлтыми, зелёными, синими и сиреневыми лучами.

Королева Габриэла была эффектной женщиной: высокая и стройная, с рыжими кудрями и проницательными васильковыми глазами, под взглядом которых у многих посетителей замирало дыхание, а их глаза смиренно опускались в знак признания неполноценности их хозяев. На публике она всегда подчинялась королю, а её речь всегда была тихой и мягкой. Список фраз, которые она произносила по официальным поводам, состоял из «приятно познакомиться», «очень приятно познакомиться», «спасибо за визит» и «большое спасибо за визит».

Ей докладывали о всяческих незначительных вопросах: испачканная мантия, испортившаяся дыня, увядшие цветы. «Неужели никто из окружающих не способен включить мозг? – размышляла она. – Неужели никто не думает о более серьёзных вещах?»

Для королевы список подобных «более серьёзных вещей» был длинен и разнообразен, и именно он занимал её ум во время обычных церемоний, праздников и приёмов.

Как выглядит океан? А джунгли? А лев? Каково бы это было – снова бродить, где вздумается? Что чувствует человек, который пишет музыку – записывает ноты, слышит их в голове ещё до того, как музыкальный инструмент превратит их в звуки?

Порой размышления королевы принимали грустное направление: что сталось с её родителями и братьями, давно оставленными в другом королевстве?

Король Гвидо тоже позволял своим мыслям улетать прочь во время бесконечных официальных церемоний, но его мысли блуждали в других сферах. Он надеялся, что больше не встретит в саду змей. Он боялся змей.

Ещё он мечтал, чтобы его одежды перестали чесаться и он мог ходить повсюду в мягкой ночной рубашке. Чтобы ему не нужно было постоянно ходить вверх-вниз по этим холодным каменным ступеням, ведущим из спальни в тронный зал. Чтобы можно было не ехать на охоту с сегодняшними гостями. Его зад всё ещё ныл после вчерашней поездки.