Замок из песка - [10]

По пути, возле самого общежития, нам попался Сашенька.

— Ой, спектакля не будет! — хихикнула Лариска, выразительно покосившись в его сторону. — Исполнитель главной партии, вместо того чтобы готовиться к выходу на сцену, зачем-то прется в студенческое общежитие.

Она все так же была уверена, что Иволгин и Ледовской безумно похожи. Хотя я не находила между ними абсолютно ничего общего.

А в остальном в тот день все шло как обычно. И «театралы», естественно, тоже были на месте. О «театралах» нужно сказать особо. Вообще, само название это — уменьшительное от никитинского «театральные придурки». Лариска — дама грубоватая и на определения скорая…

Началось все с того, что после третьего или четвертого театрального похода мы заметили небольшую кучку зрителей, посещающих Оперный с завидным постоянством. Держались они уверенно, общаться предпочитали друг с другом. А в разговорах их, которые мы с Никитиной подслушивали, так свободно проскальзывали фамилии наших балетных и оперных солистов, что создавалось впечатление, будто «театралы» с ними в дружеских отношениях. Сначала мы ужасно хотели примкнуть к «театралам», но они не обращали на нас внимания. А потом? Кто это первым заметил? Я или Лариска?.. По-моему, все-таки Лариска…

— Насть! — сказала как-то она, удивленно и брезгливо оттопырив нижнюю губу. — Да из них же как минимум трое — ненормальные! В смысле с натуральным сдвигом… Ты посмотри на Славика с Татьянкой! Или на Молодую!

У «театралов», не желавших принимать нас в свою когорту, уже были персональные прозвища. Молодой звали болезненно-полную девушку неопределенного возраста, которая в разговорах периодически повторяла: «Ах, не была бы я такая молодая, я бы обязательно полюбила Андрюшеньку Чекалина!» (Андрюшенька Чекалин — это красивый черноволосый мальчик, солист нашего балета, танцующий и Спартака, и Зигфрида, и Ферхада, и вообще все главные партии.) Славиком именовался юноша с завитым и пахнущим лаком чубом. А Татьянкой была лысоватая, с выпученными рыбьими глазами дама.

Еще в наличии имелись Галинка, Матрешка и Селедка. Но если эти были просто одухотворенными старыми девами, то в поведении первых трех явно усматривалась ущербность.

В общем, когда мы окончательно расхотели знакомиться с «театралами», к нам подошел Славик и сообщил, что они рады видеть в театре еще двух балетоманок. С тех пор и Татьянка, и Молодая стали периодически осчастливливать нас общением. И очень скоро мы поняли, что балетным солистам приходится несладко от их постоянного навязчивого внимания. Теперь я больше всего боялась, что Алексей заметит нас в их обществе и решит, что мы такие же…

В тот день я старательно прятала розы за спиной, но Славик все же заметил букет.

— Кому цветы? — поинтересовался он, довольно бесцеремонно отгибая край целлофана. — Серебровской, — сказала я, чтобы отвязаться.

— А-а… — Славик многозначительно покачал головой. — Анастасия — крепкая солистка, крепкая… Но все же в «Спартаке» она Андрюшке подгадила! Вы не заметили, нет? Это ведь она на верхней поддержке распласталась, как корова, вот его и повело в сторону. Нет, Андрюшенька, конечно, молодец — удержал, но могло быть и хуже… Я, кстати, недавно вместе с ним шел из театра!

Никитина за его спиной состроила ужасную физиономию и закатила глаза под потолок, а мне пришлось изобразить на лице искреннюю заинтересованность. Славик тем временем продолжал:

— Он ведь человек просто замечательный! Вежливый такой! Который раз уже в этом убеждаюсь. И здоровается всегда, и улыбается… Помните, как он обрадовался, когда я после «Легенды о любви» преподнес ему набор носовых платков и дорогой одеколон?..

Естественно, мы помнили нервную гримасу Чекалина, когда Славик выполз на сцену со своими кулечками и начал торжественно их разворачивать.

— Так о чем я, собственно, рассказывал?.. Ах да! Выходит, значит, Андрей из служебного входа, я неподалеку прогуливаюсь. Подхожу, спрашиваю: «Вы домой?» Он отвечает: «Да». Я говорю: «Хорошо, вместе пойдем! Вам в какую сторону?» А он — вежливый такой, тут же интересуется: «А вам в какую?»

Никитина прыснула и торопливо прикрыла лицо ладонью, я едва сдержала смех, но Славик ничего не заметил. Только еще раз окинул меня внимательным взглядом и заявил:

— И все-таки вы сегодня какие-то особенно нарядные. Наверное, в честь дня рождения Верди?

— Да, — подтвердила Лариска, хватая меня за руку и оттаскивая в сторону. — Отмечать готовимся…

Сюрпризы начались сразу после того, как мы вошли в зал. Во втором ряду сидела незнакомая девица с горящими глазами и почти таким же, как наш, букетом.

— Это что еще за явление? — обиженно поинтересовалась Никитина. — Кому это она цветы собралась вручать?

— Может, Серебровской? — Я пожала плечами.

— Ага! Такие, как эта, женщинам цветов не дарят!.. Сейчас мы все узнаем.

— Как?

— Да очень просто! — Лариска улыбнулась мне, как неразумному младенцу. — По той фамилии, которую она назовет первой.

Я хотела напомнить Лариске о том, как мы сами обманули Славика, назвав фамилию Серебровской, но Никитина уже подсаживалась к девушке и натягивала на лицо самую светскую из своих улыбок.