Замок братьев Сенарега - [36]
Показалась тихая заводь. По знаку Бердыша причалили, втащили в заросли челн. Приложив ладони ко рту, Василь странно загукал. Издалека послышался такой же крик. Двинувшись вперед, долго плутали по запутанной, видимой только москвитину тропе. В конце ее Василь остановился, что — то перешагнул и показал Мазо едва приметную леску, протянутую от дерева к дереву:
— Не задень! — остерег он юнца.
Когда оба миновали опасное место, Бердыш отодвинул ветку. И юноша увидел напряженный, спрятанный листвой самострел. Нацеленный на высоту груди — не на зверя, на человека.
Спустились в лесистый лог, поплутали еще и вышли на полянку с шалашом, еле видным среди трав. Над двумя десятками колод, стоймя поставленных на прогалине, вились густо пчелы; меж колодами, от одной к другой, двигался человек,
— Здорово, земляче! — сказал он, осторожно что — то с себя снимая и отпуская на воздух, словно тополиный пух. — Прости, что не встречаю, видишь сам...
Мазо присмотрелся внимательно. Со смуглых щек незнакомца, с густых усов, с сильной шеи и мускулистой груди свисали темные, шевелящиеся грозди. Это были живые пчелы. Многие еще оставались на его плечах, когда хозяин подошел наконец к путникам поздороваться.
— Не бойся пчел, хлопец, — улыбнулся он юноше. — Пчелка — божья мушка.
— А пасечник — божий человек, — в тон ему подхватил степную поговорку Бердыш. — Ну как, Семен? Присмотрел мне место для зимовника, аль нет?
— Разве ты с женой? — Семен кивнул на Мазо. — Покамест холост — поживешь и в сечи.
— Будет дом — привезу и жену, невеста уже приглянулась. Так как с зимовником? Аль не хочешь меня в соседи?
— Эк тебе по весне не терпится, — с укоризной сказал Семен. — Есть доброе место, есть. Только прошу сперва до хаты.
Зимовник самого Семена открылся в потаенной пади немного далее, за завесой рощи. Обнесенная палисадником хата с призбой, тесный двор под пологом рано зацветших яблонь. За тыном виднелось небольшое поле. Рядом с домом — сарай и амбар.
Вошли в хату. Василь перекрестился на образа. Сели на лавку, застланную домоткаными коврами. Увидев в углу под божницей полку с полдюжиной книг, Мазо с удивлением перевел взгляд на пасечника — богача: книги были очень дороги, иные стоили имения. Предостерегающий взгляд Бердыша, однако, упредил готовый сорваться вопрос.
— Оксана! — позвал Семен. — Где ты, дочка?
И тут Мазо разом забыл о книгах. Неслышно ступая в мягких чувячках, в комнату вступило чудо.
Оксана была среднего роста; тонкая льняная рубашка с узкой вышивкой по вороту и короткая, выше голени, легкая юбка подчеркивали, как хорошо она сложена. Но самое чудо рождалось улыбкой Семеновой дочки — такой ясной, будто впустили в горницу весеннее солнце Поля. Мазо забыл обо всем на свете, глядя на это степное диво.
Василь и Семен переглянулись. «Ого, — поняли они друг друга, — невеста еще не приспела, но жених, видать, явился!»
— Гости у нас, Оксана! Неси, что есть, на стол! — с ласковой усмешкой выручил ее отец.
Трапеза в скромной хате, затерянной среди степных лесов, речушек и болот, была отменной. Оксана проворно и ловко подавала соломаху из ржаной муки, приправленную шкварками, пшенную тетерю — кашу с вкусными кусочками вареного кислого теста, вареники в масле, горячие сырники в сметане, гречневые галушки с чесноком. Появилась свинина, дичина, потом хрустящие и тающие во рту загребы — пшеничные коржи, загребаемые в печи горячей золой и угольями. В еде не было заморских пряностей, но их заменяли собранные юной хозяйкой заветные травы, от которых каждая снедь, не обретая остроты, благоухала не менее, чем от перца и имбиря, мускатного ореха и корицы.
Венчала трапезу отменная, на разный лад приготовленная рыба. Но освятили доподлинно застолье друзей меды — изделия самого хозяина, иные — цеженные, иные — нет, сохранившие пахучую цветочную пыльцу, настоянные на ягодах, травах, на нежной весенней коре известных одному Семену кустарников, густые и текучие, на горилке или на собственной крепости. Меды ударили вскоре в голову отроку и двум мужам, напомнив хозяину, что гостям после трудного пути требуется и покой.
Утром Мазо проснулся, показалось ему, от звука боевой трубы на донжоне Леричей. Наскоро одевшись, юноша выскочил во двор. Солнце проглядывало уже косо сквозь ветви сада.
— Здравствуй, — услышал он грудной девичий голос, от колодца ему махнула рукой Оксана. — Иди мыться, я солью...
И солнечная улыбка юной зимовчанки озарила его опять.
— Кто здесь трубил? — спросил Мазо, перебарывая смущение. — Я слышал звук трубы!
Девушка звонко рассмеялась. Перед ним на плетне сидел огромный петух.
— Вот он, наш трубач! И наши часы! — гордо заявила она.
«Степнячка, знакомая с часами! Что за тайну прячет у Днепра этот скромный дом?»
— Но где твой отец? Где Василь? — спросил Мазо.
— Отец показывает дядьке Василю место для его зимовника, — ответила девушка, подавая рушник.
— И часто ты так... Остаешься одна? Не боишься?
— Кто нас тут найдет? — Оксана пожала плечами. — А и найдет — кто пройдет? На тропах — волчьи ямы, западни. Да и я, если что, стрелу умею пустить.
Гордая дева Поля — так назвал бы ее Мазо в стихах, если бы их слагал. Сколько видел он таких, не столь, может, милых, но статных и большеглазых красавиц — славянок со следами нагаек на прекрасных телах, согбенных позором и неволей, продаваемых на рынках Леванта!
Основу романа составляют приключения и подвиги Войку Чербула, сначала — рядового бойца, затем — сотника и наконец — капитана в войске Штефана Великого, господаря Молдавии. Все три части романа — «Высокий Мост», «Мангупская княжна» и «Час нашествия» — издавались отдельно.Повествование охватывает самый драматический период средневековой истории Молдавии — 15 век, когда господарь (теперь — национальный символ страны и самый любимый её герой Штефан чел Маре) смог остановить нашествие турок на Европу на холмах своего государства.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
Кристиан приезжает в деревню и заселяется в поместье. Там он находит дневник, который принадлежит девочки по имени Анна. Которая, по слухам, 5 лет назад совершила самоубийство. Прочитав дневник, он узнаёт жизнь девочки, но её смерть остаётся тайной. Потому что в дневнике не хватает последних страниц. На протяжении всей книги главный герой находит одну за другой страницы из дневника и узнаёт страшную тайну смерти девочки. Которая меняет в корне его жизнь.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!